Через год после Печорина в телеспектакле «Трубка коммунара», литературной композиции по рассказу И. Эренбурга, актер прочел стихотворение писателя. А еще через год снялся в фильме «На стихи Пушкина». Это был близкий ему поэтический мир. Но у актера был свой поэт. Михаил Юрьевич Лермонтов. Потому что никто кроме него не рассказал с такой силой и точностью о гибели Поэта.
Работа с поэзией одного из самых трагических русских поэтов, выбор его творений предстала актеру как откровение. Она потрясла родством душ, мыслей, чувств, сходством болевых пространств, страданиями за судьбы людей своего поколения. Гений Лермонтова не был по-настоящему понят при жизни, но преодолев время и пространство, стал нашим современником. А благодаря удивительному трагическому таланту Олега Даля, его поразительному и пронзительному голосу поэт напомнил нам о произошедшей, только что перед нами, другой трагедии. Мы услышали биение его сердца, почувствовали его боль по ушедшему творцу. Две эпохи, разделенные веком, сошлись в невероятном сходстве и дали актеру возможность пробиться к душам и мыслям людей, предупредить их о грозящей им опасности полной потере культурной памяти. Не будучи поэтом в прямом смысле слова, Даль пророчествовал об этом, как поэт с помощью поэта XIX века.
Работа с поэзией одного из самых трагических русских поэтов, выбор его творений предстала актеру как откровение. Она потрясла родством душ, мыслей, чувств, сходством болевых пространств, страданиями за судьбы людей своего поколения. Гений Лермонтова не был по-настоящему понят при жизни, но преодолев время и пространство, стал нашим современником. А благодаря удивительному трагическому таланту Олега Даля, его поразительному и пронзительному голосу поэт напомнил нам о произошедшей, только что перед нами, другой трагедии. Мы услышали биение его сердца, почувствовали его боль по ушедшему творцу. Две эпохи, разделенные веком, сошлись в невероятном сходстве и дали актеру возможность пробиться к душам и мыслям людей, предупредить их о грозящей им опасности полной потере культурной памяти. Не будучи поэтом в прямом смысле слова, Даль пророчествовал об этом, как поэт с помощью поэта XIX века.
Олег Даль часто записывал собственное чтение на магнитофон, считая это необходимым тренингом в своей профессии. А потом стирал. В данном случае это была рабочая, черновая запись. Он работал над ней как автор как актер, читая стихи, как режиссер, делая постановочные ремарки, как осветитель и как музыкальный оформитель. При жизни, сделанная как репетиционная, после его ухода стала полноценным моноспектаклем. К счастью, запись уцелела, как думали сначала случайно. Однако случайно так не бывает. Просто он знал, что может уйти и хотел, чтобы она сохранилась в любом случае. Это означало для него уйти «в неистовой драке».
Даль знал что он должен остаться и что оставит после себя. Было провиденье художника, знающего свое предназначение. «Талант это вера в себя». сказал он как-то. Твердо верил в свой талант, в свой дар нести людям волнующие их мысли, чувства, быть им нужным. Поэтому продолжал работать, невзирая ни на что. И оставил нам эту пленку, которую сотрудник фонотеки Государственного литературного музея Сергей Филиппов издал на пластинке. На конверте напечатано название спектакля: «Наедине с тобою, брат». Можно: наедине с Олегом Далем. Сегодня эта запись звучит как реквием по самому актеру.
Оставил Олег Даль и свой рукописный архив, свои дневники, и, конечно, прожитые им образы. Поэтому так трудно поставить точку в конце этого рассказа о нем. Дело в том, что, много лет работая над его творческой биографией, я каждый раз открываю в нем все новые, ранее неизвестные черты. И думаю, что этот процесс узнавания будет длиться еще долго. Так что это не конец, а продолжение его второй жизни после жизни. Как сказал выдающийся актер и поэт Валентин Иосифович Гафт: «Олег Даль, это артист на века!».
Воспоминания
Варшава. 25 мая 1989 г.
Он был ясноглазым. Казалось, будто глаза его подсвечены изнутри двумя кем-то зажженными в их глубине прожекторами, они освещали лицо его. Он был по-кошачьи подвижен той, все нам знакомой бесшумной, гибкой и грациозной подвижностью, которая свойственна этим мудрым животным. Он создал свой собственный, оригинальный артистический стиль, в котором слились воедино элементы двух актерских школ: американского кино и русского театра. А как непозволительно юношески он был молод! Мне казалось, что он слишком молод для героя моей пьесы, слишком молод в качестве партнера Лены Козельковой, слишком молод для своих лет.
Помню, как-то во время репетиции «Черешни» я посетовала на эту его моложавость Окуджаве. «Не беспокойся, ответил тот, еще успеет состариться». Не успел
Москва. 1 декабря 1986 г.
Так совпало, что один из составителей этой книжки, Наташа Галаджева, подарила мне пластинку Олега Даля «Наедине с тобою, брат». И я стал ее слушать как раз тогда, когда по телевизору показывали мультик «Гадкий утенок» по Андерсену. А у меня сын, ему пять с половиной лет, и это его законное телевизионное время, тем более Андерсен. Но он согласился убавить звук в телевизоре, так как мультик этот уже видел. Так и смотрели фильм по Андерсену, озвученный голосом Олега Даля из его моноспектакля по стихотворениям Лермонтова.