Вы, Евгений Павлович, хотите мне что-то предложить? в удивлении приподняв одну бровь, спросил президент.
Я вам предложить? переспросил академик и покачал головой. Да упаси меня Боже давать советы в таких делах. Просто я указал вам на абсолютно противоположные тенденции в российской политике, которые делают бессмысленными избранную вами в европейских делах выжидательную тактику. А дальше решайте сами в зависимости от того, что вам подскажет ваша совесть. Тут я не советчик.
Теперь понятно, кивнул президент, просто раньше вы у нас не были склонны к подобного рода откровениям.
Да, это так, согласился академик, вы сами завели речь о политических аспектах применения нашей установки, вот я и высказался по этому вопросу. Кроме того, имейте в виду, что Ку-поле в Донецкой зоне уже набрало примерно девяносто процентов плотности прорыва и в любой момент процесс образования портала может сорваться на самотек, и случиться это может также и на территории, контролируемой украинскими войсками или же прямо в центре Донецка, с массовыми человеческими жертвами. И что вы будете делать тогда?
Наступила тишина. Академик сказал все, что хотел, а президент должен был обдумать его слова.
И сколько, по-вашему, у нас еще есть времени? наконец сухо спросил глава государства.
Месяц, по максимуму полтора, ответил академик, но, по большому счету, все может произойти уже завтра или прямо сейчас. Мы пока не научились настолько точно измерять эти процессы, чтобы выдавать прогнозы с точностью до дня или даже недели.
Понятно, Евгений Павлович, сказал президент, вставая, можете считать, что мое предварительное согласие на включение установки на безопасном расстоянии от линии фронта и там, где это никому не повредит, вы получили. Окончательное добро я смогу дать вам только после того, как согласую свои действия с некоторыми людьми, в том числе и на той стороне Врат. При этом я буду помнить о вашем предупреждении, что все может случиться буквально в любую минуту и в любом месте. Никакой легкомысленности в этом вопросе, я вам гарантирую, не будет.
После того как академик Велихов попрощался и вышел, президент позвонил министрам обороны и иностранных дел, договорившись о встрече в четыре часа вечера. Премьер-министра, в связи со сложившимися обстоятельствами доживающего в этой должности последние дни, он информировать ни о чем не стал, а вместо того снял трубку межправительственного телефона и, дождавшись сочного «Алло» с едва заметным грузинским акцентом, сказал:
Добрый вечер, Иосиф Виссарионович
Дело в том, что уже четыре месяца через Врата действовала линия оптоволоконной связи, обеспечивающая на базе экспедиционного корпуса в Сураже 1942 года высокоскоростной интернет, телевидение и шифрованные каналы армейской и правительственной связи. А месяц назад двадцать первый век дотянулся и до тамошней Москвы: первыми абонентами межправительственной связи стали Кремль, Лубянка и Генштаб. Вот и у товарища Сталина на столе появился экзотически выглядящий кнопочный телефон и включенный в интернет компьютер, которого лучший друг советских физкультурников еще откровенно побаивался. Плоский аппарат с трубкой, напротив, был делом почти привычным, к которому советский вождь относился без внутреннего недоверия.
Добрый день, товарищ Путин, сказал Верховный, услышав знакомый голос, я вас слушаю.
Должен поставить вас в известность, что ситуация с открытием вторых Врат в окрестностях Донецка-Сталино угрожает в любой момент соскользнуть на самотек, быстро произнес президент Российской Федерации. Со своей стороны я готов дать санкцию на немедленную попытку их принудительного открытия в заранее согласованном месте в трех километрах западнее Иловайска. Теперь решение за вами.
Насколько мы понимаем, «самотеком» означает «в любой момент и в любом месте», сказал Сталин, в том числе и на территории, контролируемой петлюровско-бандеровскими бандформированиями?
Именно так, подтвердил российский президент, и такого исхода мы должны избегать любой ценой. А еще самопроизвольное открытие Врат может случиться прямо в центре города, и тогда его жертвами могут стать тысячи граждан Советского Союза и Донецкой республики.
В этом вы правы, согласился советский вождь, для нас одинаково неприемлемы большие жертвы среди гражданского населения и открытие Врат на территории, контролируемой недружественными силами. Ведь, насколько я понимаю, вы связаны так называемыми Минскими соглашениями, которые у вас уже стали притчей во языцех, и не сможете сразу объявить войну государственному недоразумению под названием Украина?
Добрый день, товарищ Путин, сказал Верховный, услышав знакомый голос, я вас слушаю.
Должен поставить вас в известность, что ситуация с открытием вторых Врат в окрестностях Донецка-Сталино угрожает в любой момент соскользнуть на самотек, быстро произнес президент Российской Федерации. Со своей стороны я готов дать санкцию на немедленную попытку их принудительного открытия в заранее согласованном месте в трех километрах западнее Иловайска. Теперь решение за вами.
Насколько мы понимаем, «самотеком» означает «в любой момент и в любом месте», сказал Сталин, в том числе и на территории, контролируемой петлюровско-бандеровскими бандформированиями?