Лягушки вновь осторожно заквакали.
Я поправила очки на носу и выглянула в окно на задний двор, обрамленный темным Погонипским лесом с секвойями и дубами. Затем перегнулась через стол и посмотрела вниз.
Там был ребенок. Мальчик.
На вид примерно моего возраста, хотя трудно сказать точнее, когда его освещала лишь жирная луна в ночном небе. У него были длинные каштановые волосы, а плечи обтягивала темная куртка. Мальчик в отчаянии кружил по двору, словно мой дом для него оказался тупиком и куда теперь идти неизвестно.
Я взглянула на часы: было почти десять.
Почему он здесь? Один?
Мальчик прислонился к стене подо мной, рядом со скрученным вокруг крана шлангом. Лягушки снова затихли, когда он сполз вниз и уселся на траву. Подтянул ноги к груди, свесил запястья с согнутых колен и опустил голову. Интересно, он так и заснет?
Я задумчиво провела языком по брекетам. Стоит ли позвать папу? Или полицию? Но это навлечет на мальчика неприятности, а судя по его виду, день у него и так выдался паршивый.
Я подняла окно, и в комнату ворвался теплый июньский воздух. На скрип деревянной рамы мальчик вскинул голову. Луна осветила его лицо, и я сделала глубокий вдох.
Он прекрасен.
Такая внезапная и глупая мысль. Мальчики не бывают прекрасными. Насколько мне известно, нет. Даже Ривер, который был необычайно хорош собой. Но не успела я обдумать этот вопрос, как мальчик вскочил на ноги, готовый сбежать.
Подожди, не уходи! шепотом воскликнула я, шокировав мальчика и себя заодно. Не знаю, что побудило меня остановить его. Просто сорвалось с языка, и я ничего не могла с этим поделать. Отпустить его казалось ошибкой.
Мальчик остановился на краю опушки, где тропинка терялась в лесу. Я подняла раму повыше, чтобы можно было опереться руками о подоконник.
Что ты здесь делаешь? громко прошептала я.
Ничего.
Ты пришел из леса?
Ага. А что?
Ну, для начала, ты нарушил границы. Это частная собственность. Ты не должен здесь находиться.
По телевизору всегда так говорят, и там это звучит разумно.
Мальчик нахмурился.
Ты только что сказала мне не уходить.
Потому что мне было интересно, какого черта ты тут делаешь. Уже поздно.
Я просто гулял.
А где ты живешь?
Нигде. Не знаю. Нас кто-нибудь услышит.
Не-а. Соседи довольно далеко. Я снова облизнула брекеты. Но шептаться отстойно. Я сейчас спущусь.
Зачем?
Чтоб удобнее было разговаривать, ответила я и подумала, не мои ли тринадцать лет волшебным образом уменьшили застенчивость.
Или, возможно, все дело в мальчике.
Ты меня не знаешь, возразил он. Я могу быть опасен.
А ты опасен?
Он на секунду задумался.
Может быть.
Я поджала губы.
Ты причинишь мне вред, если я спущусь?
Нет, раздраженно огрызнулся он. Но ты не должна рисковать.
Оставайся на месте.
Я была в пижамных штанах и бесформенной толстовке с логотипом Калифорнийского университета. Схватила конверсы из шкафа в моей суперопрятной комнате и надела поверх носков.
Я снова высунула голову в окно. Мальчик все еще был там.
Сейчас спущусь.
Сейчас спущусь.
Так сказала, словно регулярно лазила по шпалерам. Я не из тех детей, которые по ночам сбегают из дома, но этим вечером я не переставала себе удивляться. Заправив за уши черного цвета волосы, я забралась на стол, а затем выставила одну ногу на карниз.
Не надо, раздалось снизу. Ты сейчас упадешь.
Не упаду, упрямо возразила я, осторожно схватившись руками за подоконник и поставив правую ногу на перекладину решетки.
Откуда ты знаешь, что она выдержит? спросил мальчик.
Я понятия не имела, выдержит ли она, но уже миновала безопасный подоконник и спускалась по тонким деревянным скрещивающимся перекладинам. Отмахнулась от веток и медленно продвигалась вниз, осторожно нащупывая каждую точку опоры. Затем спрыгнула на землю и отряхнула руки.
Видишь? Крепче, чем кажется, заявила я.
Мальчик нахмурился.
Ты могла пострадать.
А почему тебя это волнует?
Я я не знаю. Просто сказал.
Он откинул с глаз прядь волос и засунул руки в карманы куртки. У него были красивые глаза голубые, как топаз. Вблизи я разглядела дырки на его джинсах, и они явно были не данью моде. Куртка на локтях потерлась, ботинки сносились, а рваные шнурки были завязаны узлами. С его плеч свисал потрепанный старый синий рюкзак.
Но мальчик выглядел даже симпатичнее, чем показалось издалека, хотя и совершенно отличался от Ривера. Черты лица казались мягче. Но все равно мужественные. Фантазия подсказывала, что он вырастет очень красивым. У него были в меру густые брови, и, казалось, от беспокойства он постоянно их хмурил. А еще у него был правильный нос и практически идеальный рот. На самом деле я понятия не имела, как должен выглядеть идеальный мужской рот, но точно знала, что у мальчика он именно такой.
Несколько мгновений мы молча разглядывали друг друга. Мальчик окинул меня взглядом, и я подумала, что он тоже оценивает меня. Обычно я стеснялась своих очков, брекетов и сисек, к быстрому росту которых я никак не могла привыкнуть. Во мне не было ничего, что можно назвать «идеальным», но почему-то казалось нормальным вот так стоять перед ним в темноте.
Итак я Вайолет.
Миллер.
Миллер это имя?