На другом конце Арон явно грохнул трубкой, видимо, пытаясь оборвать неизбежные вопросы с моей стороны. Я подбежал к автобусу, затем перешел на шаг. Уже внутри автобуса я и вовсе шел степенно и на цыпочках. Дошел до своего сидения, и, прихватив куртку, а также небольшой рюкзак, найденный вчера в железном ящике для пожертвований на одной из станций, и затем двинулся обратно к выходу. Было очень непросто заставить себя не бежать, хотя очень хотелось: дрожащий голос Арона у меня, словно бы еще гудел в ушах: «Бегом! Слышишь бегом!» Мне даже казалось, что меня что-то подталкивает в спину, колет множеством иголок между лопаток. Но понятно, что бежать значит привлечь к себе внимание, а этого никак нельзя было допускать. Очевидно, от этого внутреннего противоборства моя походка, как мне казалось, была немного дерганой. На меня, впрочем, все равно никто внимания не обращал. Выйдя на улицу, я услышал вой сирен и, прибавив шагу, довольно скоро скрылся за углом. Далее, надев куртку и закинув рюкзак за спину, я побежал. Но опять же, я не бежал что было мочи, будто за мной кто-то гонится. Нет, я старался произвести на случайных свидетелей впечатление, что я просто немного опаздываю. Я бежал размеренно, иногда поглядывая на часы, иногда переходил на шаг, а затем снова начинал бежать. Улица была не очень широкая по одной полосе в каждую сторону, и она, как, впрочем, и весь городок, не производила впечатления процветающего места. Почти на каждом шагу мне попадались заколоченные двери разорившихся магазинов и контор. Дорожные знаки давно выцвели и облупились, светофоры и вовсе почти нигде не работали, и лишь мигали красным или желтым. Те же магазинчики или агентства, что еще как-то выживали, тоже выглядели весьма печально. Фасады практически всех зданий никто не подновлял уже лет двадцать, и о некоторых из них я бы не смог сказать, в какой именно цвет они были выкрашены изначально.
Наконец, как и предупреждал Арон, я добежал до боковой улицы, которая пошла немного вверх и вправо, и по правой, да, впрочем, и по левой стороне тоже, действительно потянулись, где через одного, а где и сплошной чередой заколоченные дома. Я свернул и стал искать дом, в котором можно было бы пересидеть. Это оказалось несложно. Я выбрал маленький невзрачный одноэтажный домик, который стоял на изгибе улицы, немного в глубине, и потому не бросался в глаза немедленно. Все стекла его окон были давно выбиты, а дверь, болталась на одной петле. Жилых домов вокруг, по крайней мере, с этой точки, видно не было. Я тихо отодвинул висящую по диагонали дверь и вошел вовнутрь. Вся обстановка указывала на то, что здесь, видимо, время от времени обитали наркоманы. Кругом царили грязь и хаос, повсюду валялись использованные шприцы, окурки и прочий мусор. Как и велел Арон, я отыскал подвал, и спустился вниз. Электричество, понятно, здесь было отключено вообще в незапамятные времена.
Я достал зажигалку, которую предусмотрительно стащил в каком-то кафе пару дней назад. Чиркнул раз другой без толку. Глянул на свет газ вроде бы еще есть Чирк, чирк загорелась А что толку? Надо бы лучинок настругать. Я согнулся, дабы не мелькать в окнах, и перебрался в кухню. Шкафчики, понятно, были давно пустые, но по сравнению с остальной мебелью, выглядели вполне прилично. Я достал из рюкзака нож, и, открыв его, стал резать лучинки по кромкам дверец. Дверцы были сделаны из сосны и потому резались довольно легко. Иногда нож срывался, и щепка получалась совсем короткой, а иногда мне удавалось провести нож от самого верха и донизу. Настругав, таким образом, пару дюжин лучинок, я поджег одну еще на свету, и затем стал спускаться в подвал.
Я шел по ступеням, огораживая ладонью пламя лучинки, и одновременно, прощупывая ногой следующую ступень, дабы не провалиться. Ступив, наконец, на цементный пол подвала, я убрал руку от огня, и, подняв лучину вверх, огляделся. Здесь, как и везде, царил все тот же хаос: перевернутая мебель, мусор, окурки, банки из-под пива И, собственно, даже присесть-то было негде.
Я пробрался в самый угол, и стал расчищать некое пространство на полу, в надежде постелить туристский коврик, также найденный в одном из многочисленных железных ящиков «Армии Спасения». Вообще, люди в этих ящиках оставляют все, что угодно, порой даже неожиданные предметы: от топора до фарфора лишь бы в приемную щель пролезло.
Прежде, чем начать уборку, я установил лучину между ножками старых стульев, связав их довольно крепко найденным здесь же куском веревки. Затем я добрался до единственного мутного, засиженного мухами и затянутого паутиной окна, и загородил его большой диванной подушкой, дабы свет от лучины даже случайно не выдал меня. Дело было еще днем, и пока что в этом смысле волноваться было не о чем, но я не знал, сколько мне придется тут мытариться. И потому, я стал готовиться со всей основательностью.
Прежде, чем начать уборку, я установил лучину между ножками старых стульев, связав их довольно крепко найденным здесь же куском веревки. Затем я добрался до единственного мутного, засиженного мухами и затянутого паутиной окна, и загородил его большой диванной подушкой, дабы свет от лучины даже случайно не выдал меня. Дело было еще днем, и пока что в этом смысле волноваться было не о чем, но я не знал, сколько мне придется тут мытариться. И потому, я стал готовиться со всей основательностью.