Портрет сержанта Преображенского полка А.Д. Меншикова. Портрет выполнен в Амстердаме во время Великого посольства Петра I в 1697 г. Худ. М. ван Мюсхер. Атрибуция: С.А. Летин
В свое время Н.В. Калязина высказала предположение, что самым ранним из портретных изображений ближайшего сподвижника Петра I можно считать гравюру П. Пикарта «А.Д. Меншиков на коне на фоне сражения при Калише», которая датируется 1707 годом. Гравюра выполнена в характерной манере западноевропейского парадного портрета. Меншиков изображен в рыцарских латах, на вздыбленном коне. Исследовательница признает, что «гравюра исполнена мастерски и выразительна во всех деталях, за исключением лица Меншикова, данного довольно условно»[67]. Н.В. Калязина объясняет это тем, что Пикарт, который к тому времени был достаточно опытным мастером, либо плохо знал Меншикова (что, по моему мнению, маловероятно), либо не писал его с натуры.
Однако в иконографии князя есть другой портрет, несомненно, выполненный с натуры, и, что удивительно, десятью годами ранее вышеупомянутой гравюры. Это малоизвестное изображение молодого А.Д. Меншикова относится к 1697 году, когда фаворит Петра Великого в составе Великого посольства посетил в Голландию[68]. На портрете есть сопроводительная табличка: «М. Мюсхер. Портрет сержанта Преображенского полка А.Д. Меншикова. 1697».
Таким образом, полотно принадлежит кисти голландского портретиста Михила ван Мюсхера. О нем известно немного: родился в 1641 году в Роттердаме, скончался в 1705 году в Амстердаме. Вероятно, в Амстердаме художник и встретил Меншикова, где по заказу русского царя выполнил изысканный портрет его ближайшего сподвижника.
Молодой, почти юный Меншиков, изображен в полный рост у стола, покрытого темно-зеленой скатертью. Он одет в стеганый атласный зипун, подпоясанный богато украшенным поясом восточной работы. Поверх зипуна накинута так называемая «польская» шуба, на ногах изящные красные сапоги, на шее, повязанный узлом дорогой батистовый платок с кружевами. Фаворит царя представлен в горделивой позе, подбоченившись, на пальце левой руки виден перстень, обращенный на зрителя. Легкая улыбка, играющая на тонких губах, и выразительные глаза завершают это красочное полотно. Художник удивительно точно передал самоуверенность будущего князя, которая чувствуется в каждой черте изображенного.
К сожалению, ныне сложно установить историю этого портрета, так как он хранится в частном собрании в Германии. По той же причине пока затруднено дальнейшее изучение этого, по всей видимости, самого раннего портрета Меншикова. Но, вероятно, со временем данное изображение все же придется включить в иконографию светлейшего князя
Переходя к наиболее поздним портретам князя, отмечу, что одно из бесспорных изображений Меншикова относится к 17171720 годам. Это полотно, хранящееся в Государственном Эрмитаже, представляет собой почти хрестоматийное изображение фаворита Петра Великого. К сожалению, художник неизвестен.
Другой поздний портрет, написанный около 1722 года И.Г. Таннауэром, долгое время выдавался за портрет князя Меншикова (собрание Гатчинского дворца). Однако на портрете мы видим гораздо более пожилого человека (в 1722 году Меншикову было 49 лет). К тому же у изображенного отсутствуют на мундире три ордена, которыми к тому времени был награжден князь. Поэтому многие исследователи, начиная еще с А. Успенского (1903 г.), позволили себе усомниться, что на данном портрете представлен А.Д. Меншиков.
Казалось бы, на эрмитажном портрете, выполненном не позднее 1720 года, иконография князя завершается. Однако это не совсем так, если обратиться к «березовскому» периоду петровского фаворита
Аллегорическая немецкая гравюра на падение князя А.Д. Меншикова. 1728 г. Князь изображен падающим вниз. Над ним подпись: Menzikof
«Тюрьма принца Меншикова» в Березове. Голландская гравюра. 1779 г.
Два года, проведенные в Сибири, наиболее темные страницы из жизни светлейшего князя. Этот трагический период князя Меншикова неизменно привлекал художников, которых, как и многих, потрясла неожиданная превратность человеческой судьбы. Поднятый из нищеты и безвестности на недосягаемую высоту, Меншиков неожиданно был лишен свободы, титулов и имущества и, по его собственным словам, низвергнут «в свое первобытное состояние»[69]. Неудивительно, что эта эпоха в биографии князя нашла отражение в творчестве художников, создавших, за неимением исторических свидетельств, фантастические полотна. Наиболее известное из них картина В.И. Сурикова «Меншиков в Березове», где ссыльный князь изображен в окружении детей в тесной крестьянской избе. Существуют и другие, менее известные «картинки» из «березовской» эпохи А.Д. Меншикова. Например, рисунок Демидова, изображающий князя с дочерью, которому придворные объявляют о ссылке в Сибирь[70]. Западные художники тоже обращались к этой теме. Стоит упомянуть гравюру Г. Энднера, изображающую семью ссыльного князя, обедающую близ обоза на пути в Сибирь. На гравюре Иверсона мы видим Меншикова, стоящего с заступом в руках у могилы своей дочери. «Бог смирил меня!» так называется следующая гравюра, где Меншиков представлен в меховой шапке и с топором в руках. Наконец, в собрании Государственного Русского музея хранится гравюра Ж. Моро, изображающая А.Д. Меншикова на смертном одре. Художник видит его в образе иссохшего бородатого старика, дающего плачущим детям последние наставления. На переднем плане Моро удачно поместил массивный топор и пустое блюдо; это все, что осталось у некогда богатейшего вельможи страны