Вышеупомянутая версия достойна самого пристального внимания, однако мне представляется, что все обстояло несколько иначе: конструкция фонтана «Лакоста» была значительно упрощена, в связи с тем, что основные замыслы фаворита Анны Иоанновны Бирона «переместились» в Курляндию. В 1736 году герцог вел активное строительство Рундальского дворца и его, естественно, более интересовало украшение своей прибалтийской резиденции, чем локальные работы в Летнем саду. В связи с этим Бирон отправил в Курляндию ведущих специалистов и, в частности, архитекторов и мастеров фонтанного дела. Эту версию подтверждает тот факт, что каскад «Амфитеатр» достраивал не Ф. Растрелли, срочно отозванный на строительство Рундальского дворца. По всей видимости, со знаменитым зодчим Петербург покинул и мастер фонтанного дела П. Суалем, профессионализм которого теперь был востребован в новой вотчине Бирона. Как следует из документов, именно П. Суалем проектировал механизм «Лакосты». В его же отсутствие эта сложная работа приостановилась. В документах, кстати, упоминается, что в 1736 году фонтан еще не был закончен. В итоге первоначальный замысел «фигурной» водяной затеи окончательно оставлен, и было принято решение сделать типовой одноструйный водомет. Хотя фигурка шута так и не появилась на водомете, имя «Лакоста» навсегда закрепилось за этим фонтаном.
Мнимый портрет шута Лакосты. На гравюре изображен немецкий писатель и авантюрист Иоганн Тремер. Гравюра XIX в. Выполнена с оригинала 1736 г.
Необычная и даже загадочная история этого водомета подтолкнула исследователей к идее его музеефикации. Над раскрытой фонтанной чашей возвели специальный павильон, где посетители могут наблюдать гидротехническое сооружение XVIII века. Здесь же размещена небольшая экспозиция, посвященная шуту Петра Великого, в честь которого и назван фонтан.
Как я упоминал, «Лакоста» наряду с «Царицыным» фонтаном является одним из двух водометов Летнего сада, названных в честь исторической личности. Отсюда мой интерес к Лакосте, этому неординарному человеку, служившему четырем российским монархам. То немногое, что мне удалось узнать о нем, я и привожу в настоящем сообщении. Надеюсь, оно восполнит некий пробел, который остро чувствуется, когда речь заходит о незнатных лицах эпохи XVIII века, часто бывавших в Летнем саду.
Настоящее имя шута Петра Великого было Ян дАкоста (Yan dAkosta). Однако я буду называть его согласно русской традиции Лакоста.
Долгое время гравированный портрет из собрания П.Я. Дашкова принимали за изображение шута Лакосты. Портрет сопровождался следующей подписью: «Лякоста, придворный шут Анны Ивановны. С современной гравюры Becтiyca»[30]. Это изображение представляет собой типичный пример западноевропейского гравированного портрета начала XVIII века. В прямоугольное поле вписано овальное обрамление в виде живописного портрета, помещенного на фоне каменной кладки. Для усиления иллюзорности изображения портрет открывает занавес с кистью. Перед нами зрелый мужчина в парике и камзоле, расшитом бранденбурами. Мужчина стоит в горделивой позе; из-под его рукава выглядывает дорогой кружевной манжет. Внизу гравированное посвящение изображенному лицу, выполненное на старонемецком языке. После перевода текста я обратил внимание на несоответствие подписи под портретом «Лякосты» и посвящением, размещенным непосредственно на гравюре: последнее содержит хвалебные стихи в честь некоего «германо-француза» («Deusch Francois»), написавшего «всем на радость» «особенную» книгу, успех которой никто не мог повторить. «И поэтому хвала должна достаться ему одному», заключает надпись[31]. В этом «литературном» посвящении нет никакого упоминания о Лакосте или о каком-либо другом лице, кроме «германо-француза». Также обращает на себя внимание, что на портрете мы видим представительного, даже весьма богатого вельможу, каким не мог быть Лакоста, живший в Пруссии достаточно скромно, «перебиваясь мелкими аферами»[32].
Иоганн Тремер. Немецкая гравюра 1736 г. Под портретом на старонемецком языке стихи и псевдоним их автора, «Германо-Француза», как именовал себя Тремер
Позднее мне удалось установить, что за изображение Лакосты принимали портрет его современника немецкого поэта и авантюриста Иоганна Христиана Тремера (16961756). Будучи сыном француза и немки, Тремер иногда именовал себя «германо-французом», что нашло отражение в его стихах, которые он писал на причудливой смеси ломаного немецкого и французского языков. В Россию Тремер прибыл в 1734 году вместе с Б. Минихом, при котором состоял в качестве шута. Миних обещал Тремеру место шута при дворе Анны Иоанновны, но по каким-то причинам немцу не удалось получить эту должность. Памятью о поездке Тремера в Россию стала его поэма о Петербурге, опубликованная автором в 1736 году в Лейпциге[33]. Ее оригинальное название: «Прющание германо-француза со всеми многочисленными диковинами, которые можно видеть в Петербурге». Первая поэма о нашем городе вошла в сатирическую книгу Тремера, где, кстати, автор упоминает и Лакосту, с которым был знаком лично. Особо отмечу, что в поэму вошли первые стихотворные строки, посвященные Летнему саду: