Хромов спускается и выходит на улицу.
До двадцать седьмого отдела полиции он доходит быстро. Эффект от наркотика сильный, и в голове смешивается миллион мыслей. Но из роя дум он выковыривает всего две: звонок жене и прощание с наркотой. Страшно. Страшно представить, как он будет жить без амфетамина единственной опоры и поддержки в любых сложных жизненных ситуациях.
Борис не замечает, как оказывается перед ступенями двухэтажного кирпичного здания. Он поднимается и открывает массивную металлическую дверь.
Слева тянется стекло с маленьким окошком посередине. Сверху красуется красная надпись: «Дежурная часть». На стене справа, рядом с информационной доской, висит портрет убитого сотрудника с чёрной лентой в углу. Под фотографией надпись: «Васюткин Е. Э. Благодарим за доблестное несение службы. Помним. Любим. Скорбим». Борис знает, что через сорок дней фотографию снимут и все благополучно забудут о коллеге Васюткине. Ну что это за идиотская традиция помнить человека сорок дней? Либо ты помнишь человека всегда, либо забываешь сразу, как он умирает.
Борис втягивает шею и хочет незаметно проскочить мимо «дежурки», чтобы не встретиться с Петровичем. Не разговаривать с ним. Петрович очень толстый, от него постоянно воняет потом, а жирное лицо не вызывает доверия. Капитан не понимает, как можно вот так запустить себя. Постоянно жрать нездоровую пищу, задыхаться после двух шагов по лестнице, болеть диабетом и, скорее всего, умереть в сорок. А ведь Петровичу всего тридцать пять. Или около того.
Борису почти удаётся пройти незамеченным, он уже ступает на лестницу, ведущую на второй этаж, как его окрикивает Петрович.
Хромов, громко зовёт тот, выйдя из дежурной части. Хромов, погоди ты.
Капитан останавливается на первой ступени, матерится про себя, но разворачивается.
«Ну что же ты хочешь от меня, жирный придурок?»
О, привет, Петрович, капитан не хочет с ним разговаривать. Не желает даже рядом стоять, поэтому замирает на ступени. Но при этом улыбается так, словно очень рад его видеть. Как служба?
Служба хорошо, растягивает дежурный. А тебя с утра ищет Поляков. Так что сразу дуй к нему.
Поляков Виктор Сергеевич начальник отдела, полковник. Нормальный мужик, наверно, единственный человек во всём отделе, к кому Борис относится положительно. Хотя дерьма в старой голове начальника тоже хватает.
Хорошо, зайду, кивает капитан и разворачивается.
Хромов, да погоди ты, кричит вслед дежурный. Лицо у него краснеет от напряжения. Не мудрено с таким весом можно прямо за дежурным пультом от инфаркта помереть. А с педофилом твоим чего делать-то?
Чего с ним делать? Ну, если закон разрешает, то убить. Но закон подобного не допускает с тысяча девятьсот девяносто седьмого года, а Хромов действует исключительно в рамках закона. Он и есть закон. Возможно, он закрывает глаза на торговлю наркотой, употребляет сам, но это человеческий фактор. Профессиональные издержки, так сказать. Тем более гриппер, который лежит в его кармане, последний, а торгаша арестовали.
Пусть сидит пока, резко отвечает Борис и разворачивается.
Оперуполномоченный поднимается на второй этаж и подходит к своему кабинету. Открывает дверь ключом и входит. Кабинет небольшой. Квадратов пятнадцать. В стене, напротив двери, как-то нелепо воткнуто окно, рама деревянная, пластиковые так никто и не поставил. Хотя обещали. Суки! Скоро зима, и сквозь раму будет дуть холодный ветер. Придётся опять затыкать щели всякими тряпками. Слева стоит лакированная парта рабочее место Бориса. Напротив старая тахта, на которой полицейский спит, когда сильно заработается, а рядом с тахтой такой же старый шкаф, внутри которого висит форма капитана полиции. Опер садится за свой стол и включает электрический чайник и компьютер.
Любимая долбаная работа. Работа. Работа. Работа. Она везде. Постоянно вокруг Бориса и никогда не отпускает. Засасывает в себя, словно просроченное желе, и он болтается в гуще различных событий, как дерьмо в проруби, даже не понимая, что происходит вокруг. Большую часть своей жизни человек посвящает работе, а что в ответ? Только мизерная зарплата, которая не растёт, а лишь становится меньше на фоне каждодневного повышения цен на продукты и коммунальные услуги. Даже сраные сигареты постоянно дорожают. Как жить?
Пока закипает чайник, а на мониторе выскакивает загрузочная заставка, Борис вынимает из кармана пакетик с порошком и высыпает немного прямо на лакированную поверхность стола. Мерзкий запах наполняет кабинет. Капитан достаёт пятидесятирублёвую купюру, но в это время дверь без стука открывается, и Хромов хватает первый попавшийся лист бумаги (им оказывается протокол осмотра с места обнаружения иссохшего трупа местного бродяги) и накрывает им наркотик. Ладони превращаются в маленькие лужи, наполненные потом. В кабинет входит Поляков, а с ним какой-то прилизанный юнец. Парень выглядит как напомаженный гомосексуалист, которого впервые оторвали от мамкиной сиськи. Он зажимает под мышкой кожаную папку, и с ней юнец кажется более взрослым.