Куда и каким образом доставлено письмо? перешёл в наступление Ленин. Кому адресовано? Когда отправлено?
Краткое энергичное расследование, проведённое на месте, продемонстрировало неудобоваримо жуткие обстоятельства: в день, когда письмо императора было отправлено, газета была ещё не напечатана, даже не набрана, и содержание её правилось и дополнялось в рукописной форме. А это значило, что царская охранка здесь, в Германии, имеет доступ к личной переписке членов редколлегии, знает адрес редакции и адреса подпольщиков.
Это провал! констатировал Ленин. Думаю, что отправленный тираж до России не доедет[24]. Жаль Надо срочно менять явки и предупредить товарищей Но самое главное и самое печальное среди нас провокатор
Плеханов открыл рот, чтобы что-то возразить, но последние слова Ленина придушили его реплику в зародыше, и, чувственно прокашлявшись, гуру сел за письменный стол, мрачно и величественно задумавшись. Перед ним на столе лежало письмо императора, и взгляд Георгия Валентиновича непроизвольно упёрся в цитату Энгельса: «Нельзя уйти от своей судьбы от неизбежных последствий своих собственных действий».
Редколлегия расходилась по одному, со всеми конспиративными предосторожностями, петляя, как зайцы, по уютным улочкам столицы Баварии, стряхивая потенциальные «хвосты» и заходя для проверки во встречающиеся учреждения, лавочки и магазинчики.
Один из революционеров-подпольщиков, солидный импозантный лысеющий мужчина, с огромными, чуть навыкате, глазами и аккуратной растительностью на лице, по стилю чем-то напоминающей бороду и усы императора России, выполняя дежурную заячью петлю, быстро заскочил в местное почтовое отделение, профессионально проверился, убедился, что слежка как своих, так и чужих отсутствует, и уже спокойно и вальяжно подошёл к стойке приёма телеграфных сообщений, быстро начеркав и передав солидному почтовому служащему краткое сообщение: «Парвус-Фальку. Тётушка заболела. Просит приехать. Срочно».
Декабрь 1900-го.
Баку. Вилла Петролеа
Император, ступая по-кошачьи, прошёл вдоль короткого строя стоявших навытяжку флигель-адъютантов, прибывших в Баку вместе с полицейскими чинами, и коротко вздохнул.
Благодарю вас, господа, за проделанный долгий путь от Балтики до Каспия и прошу прощения за некоторые неудобства в общении со мной Вас, наверно, уже предупреждали про мои осложнения после болезни, в том числе частичную потерю памяти Помню лица, но не помню события, с ними связанные, и путаюсь в именах Поэтому не обессудьте, я каждого из вас назову, а вы поправьте, если ошибусь.
Благодарю вас, господа, за проделанный долгий путь от Балтики до Каспия и прошу прощения за некоторые неудобства в общении со мной Вас, наверно, уже предупреждали про мои осложнения после болезни, в том числе частичную потерю памяти Помню лица, но не помню события, с ними связанные, и путаюсь в именах Поэтому не обессудьте, я каждого из вас назову, а вы поправьте, если ошибусь.
Князь Василий Александрович Долгоруков, в кругу семьи Валя. Так?
К вашим услугам, коротко кивнул и прищёлкнул каблуками ротмистр, обладатель щеголеватых гусарских усов.
Нарышкин Кирилл Анатольевич, если не ошибаюсь?
Точно так, ваше величество, на полшага вышел из строя, слегка поклонился и шагнул на место штабс-капитан, не отводя от императора внимательного, с прищуром, взгляда.
Граф Дмитрий Сергеевич Шереметев?
Я!
Князь Владимир Николаевич Оболенский?
К вашим услугам!
И наконец, граф Андрей Петрович Шувалов
Ну что ж, кое-что помню, усмехнулся император, возвращаясь на своё место перед строем. Переходя к делам, предлагаю поменять привычный для вас порядок работы. Адъютанты во время битвы обычно передавали приказы штаба в батальные линии. Вот я и прошу вас быть готовым именно к такой службе в ближайшее время. Для каждого из вас приготовлен пакет с заданием, вы можете с ним ознакомиться, но обсуждать его ни с кем не стоит. Почти всё связано с дальними поездками; сообщите, если для этого имеются препятствия. Все поручения император сделал паузу и ещё раз оглядел короткий строй офицеров, абсолютно все связаны с обороноспособностью государства, поэтому выполнение каждого из них увеличивает наши шансы в предстоящих схватках на поле боя. Прочитайте, подумайте, и, если возникнут вопросы, буду рад ответить на них после совещания. Вольно! Все свободны!
Декабрь 1900-го.
Баку. В здании городской думы
Жандармы, рассаживающиеся в кресла Большой залы, были напряжены и взволнованы. Их не часто баловали вниманием высшие государственные сановники, и к ним с плохо скрываемым презрением относились военные. Про разночинную интеллигенцию и рабоче-крестьянскую среду и говорить нечего там они считались существами инфернальными.
Шизофрения российского «прогрессивного» общества того времени, считавшего убийство государственных служащих ненаказуемым и даже героическим поступком, но одновременно требовавшего от государства поддержания образцового порядка и законности, цвела и процветала. Главное, чтобы тушки протестующих и манифестирующих ни в коем случае не пострадали.
Все эти волны любви к террористам и ненависти к властям докатывались даже до судов, в результате чего, например, была оправдана Вера Засулич, стрелявшая в градоначальника Трепова. Одним словом, жандармское управление начала ХХ века было осаждённой крепостью, вынужденной жить и работать в условиях чрезвычайно агрессивной внешней среды.