Император не представлял, как он встретит сам себя и что скажет, но уже уверенно шагал к обсерватории по пыльному Михайловскому проспекту, сопровождаемый сбитой с толку и ничего не понимающей свитой.
Да-да, вот эта знакомая башенка и стоящий рядом с ней на высоких ножках метеорологический шкаф, которые он сам красил в ослепительно белый цвет. Обсерватория это первое рабочее место, где он получил бесценный опыт, так пригодившийся потом в жизни. Наблюдать, запоминать, фиксировать, накапливать полученную информацию и на основании её делать безошибочные выводы.
Ему нравилось записывать в журнал длинные столбцы цифр, а потом, ведя карандашом по ним, ловить закономерности и тенденции, предсказывать показатели на завтра, на послезавтра, на следующую неделю. У него почему-то всегда это получалось лучше, чем у других. Может быть, от природы, или он просто был более внимательным и замечал те мелочи, которые другим казались несущественными.
«Обращать внимание на мелочи Обращать внимание Стоп! Что я делаю? Куда я иду? Зачем? Вот я сейчас войду, увижу себя самого и что скажу? Гамарджоба, бичо, я это ты?.. Представляю фейерверк эмоций Или что-то другое? лавиной с горы катились мысли императора. Царь вдруг проявляет интерес к незнакомому грузинскому юноше. Что это за юноша? Давайте покопаем Нет-нет этого точно нельзя допустить». Обсерватория сейчас это штаб, место, где укрываются революционеры, хранилище нелегальной литературы. И всё это почти на виду, руку протяни и вот она, антигосударственная деятельность. Арестуют всех А как свою активность он объяснит придворным?
Родные люди, близкие люди Хорошо, когда они есть. Прекрасно, когда они рядом. Но именно те, кто тебе действительно дорог, делают тебя крайне уязвимым. А ему сейчас никак нельзя быть слабым
Император сбавил шаг и остановился, посмотрел под ноги, как будто искал забытую тут вещь. Он вздохнул, оглядел окна обсерватории, улыбнулся, увидев, как дёрнулась занавеска, выдав прячущегося за ней человека, тяжело обернулся к спешившей за ним свите. Ещё раз усмехнувшись, покачал головой:
Нет, всё-таки для визитов, тем более таких неожиданных, время слишком позднее. Не будем мешать работать. Ротмистр, побеспокойтесь, чтобы разместить людей на отдых.
«Определённо, где-то я его видел», подумал он.
А вы начал вопрос офицер.
А мы в штаб, решительно сказал, как отрубил, император и твёрдым шагом направился к экипажу, больше не оглядываясь на знакомое здание.
Ну что там? сдавленным голосом спросил Виктор Курнатовский, профессиональный революционер со стажем, совсем недавно вернувшийся из ссылки и только осенью появившийся в Тифлисе для налаживания подпольной работы марксистских кружков.
Молодой парень, наблюдатель-метеоролог из местных, пожал плечами и задёрнул плотнее занавеску.
Начальство какое-то заблудились. Может, хотели дорогу узнать. Но они уже уезжают, наверно, сами разобрались.
Фуу-у-у-у-у Курнатовский тяжело опустился на стул и вытянул ноги. Меньше всего ему хотелось светиться перед посторонними лицами. По всем документам он сейчас должен быть в Харькове. Жандармы на него злы, не простят опять упекут в ссылку, найдут, за что зацепиться. На этот раз пронесло. Впредь надо быть осторожнее. И вообще Михайловский проспект не самое спокойное место в городе. Надо подумать о смене явки.
Переведя дух, Курнатовский выглянул в окно, долго смотрел, сузив глаза, на проезжающие экипажи, затем хмыкнул, мазнул внимательным взглядом по лицу молодого грузина, присвистнул:
Да знаешь ли ты, кто к нам чуть не пожаловал на огонёк? Хотя откуда тебе знать, деревня! Нет, явку надо будет менять непременно!..
Ваше величество, вы просили чай, доложил ротмистр прикажете подать?
Император кивнул, не спуская глаз с офицера и усиленно пытаясь вспомнить, где он его мог видеть Вот он повернулся боком, посторонившись и пропуская в кабинет полового с самоваром. Откуда только он выкопал его в два часа ночи? Кого же он напоминает, этот бравый драгун? Традиционные кавалерийские усы, точёный нос, волевой подбородок, внимательные, почти чёрные глаза, жёсткие чёрные волосы. Устал, но держится молодцом
Простите, ротмистр, как вас зовут?
Иван Ратиев, к вашим услугам
А по батюшке, стало быть, Дмитриевич, не так ли?
Так точно, ваше императорское величество, но откуда
Вольно, Иван Дмитриевич, не тянитесь, а ещё лучше составьте мне компанию. Присаживайтесь. Я вижу, что вам тоже требуется подкрепиться. Сегодня вы за мной весь день ухаживали, теперь моя очередь Только давайте договоримся без чинов, чай, не на приёме и не на плацу. А не то я начну вас называть «товарищ князь»
Ратиев удивлённо поднял брови, а император в это время уже повернулся к самовару, аккуратно наливая кружки и улыбаясь себе в усы. Если бы Сталин смотрел фильм «Семнадцать мгновений весны», то наверняка бы вспомнил крылатую фразу «Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу». Однако сидевший напротив человек того стоил. Это был тот самый знаменитый спаситель сокровищ Эрмитажа, которому титул «товарищ князь» присвоил сам Ленин.
1917. Октябрь.
Петроград