Слушаюсь! щелкнул каблуками Меркулов.
И давай быстрее входи в курс. И вот что еще пусть ученые люди почитают показания Блюмкина. И дадут свой комментарий. Может ли такое оружие существовать вообще? Хотя и Берия еще раз покачал головой, хотя немцы запросто так деньгами не разбрасываются. Значит, что-то было важное. Что же он все-таки продал?
Он помолчал с минуту, подумал и спросил Меркулова:
А эта женщина, загадочная Маргарита, ну Полежаева. Что с нею?
Ее осудили тоже решением тройки на десять лет. Но 11 декабря 1929 года ее нашли повешенной в камере.
Вот как?! Действительно, концы в воду!
III«Самый лучший «заезд», так же как и сон, бывает по утрам!» подумал Лаврентий, переворачиваясь на правый бок и прислушиваясь к дыханию жены.
«Спит или не спит? гадал он, чувствуя острое, жгучее желание близости, которое волнами поднималось в нем. Намекнула бы, что ли? Прижалась бы!» маялся он, слушая ровное сопение Нино. И уже было совсем собрался потянуть руку к ней под одеяло, но передумал, понимая, что дальше все будет как вчера.
А вчера и позавчера и много дней подряд было одно и то же. Нино просыпалась. Недовольно ворчала. Потом шла в ванную. Долго плескалась. Все это время он ждал, чувствуя, как уходит желание, а вместо него поднимаются раздражение и злость. К моменту, когда она наконец «освеженная» являлась, чтобы его «осчастливить», ему уже было не до «любви». Он готов был разорвать ее на части.
Поэтому он шумно вздохнул и, рывком вскочив с кровати, пошлепал по коридору, утешая себя тем, что сегодня обязательно наверстает упущенное.
Для внешнего мира у него в семье все прекрасно. Много лет назад он, молодой партийный выдвиженец, сделал неожиданное предложение девушке из старой грузинской знати. Она согласилась. Тогдашние революционеры-аристократы его брак не одобрили. Дурачье! Они даже не понимали, что времена переменились. И те, кто так гордился своим княжеским происхождением, своими предками, сегодня могли оказаться в яме только за это самое происхождение.
А приблизились к власти такие, как он, безродные крестьяне, бедняки.
Жена его была красавица и умница. Красивая настоящей грузинской красотой, которая проявляется в породе. Порода эта конденсировалась веками, когда мужчины рода Гегечкори из поколения в поколение женились только на первых красавицах. Таких, о которых Пушкин писал в сказке о царе Салтане: «ведь жена не рукавица, с белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь». Такая ему и была нужна строгая, умная, целеустремленная. Чтобы дом держала.
А вот по части любовных утех все в его жизни складывалось по-другому. Молодому горячему чекисту не по душе были ее строгие патриархальные представления, привитые в семье Гегечкори. Как-то он довольно поздно привел домой свою будущую жену со свидания. Дверь им открыла родственница, у которой жила Нино. И родственница так рассердилась за позднее возвращение, что огрела Лаврентия палкой по спине. И он стерпел. Понимал: такие нравы. А тут еще разность темпераментов
В таких размышлениях проходило это весеннее утро Лаврентия Павловича. Вот уже Надарая захлопнул за ним дверцу «паккарда», вот уже понеслись за окном машины виды Москвы. А он все вспоминал.
«Ходить налево» и «прихватывать» со стороны он начал на работе, что было самым распространенным тогда вариантом. Со временем все становилось проще. В первые годы после революции вообще господствовала теория «стакана воды»: секс, мол, такое дело без обязательств. Выпил «стакан» и пошел дальше. Ну и, соответственно, главное держись за десять половых заповедей пролетариата. Особенно за первую ни в коем случае не вступай в связь с социально чуждыми элементами. А все остальное можно. Тем более можно, если тебе нужно.
«Ах, Вардо! Вардо! Какая была ягодка-малинка», вспомнил Лаврентий своего личного секретаря Вардо Мак-симелашвили
А начались их отношения очень интересно. Юная красавица, полная жизни и огня, черноволосая и белокожая Вардо, небольшого росточка, округлая во всех местах, вызывала у него жгучее чувство. Особенно возбуждало Лаврентия то, как сидела на ней форма. Нежное, небесное создание в грубой гимнастерке, юбке и сапожках. Такой сногсшибательный контраст (это потом будет названо стилем милитари) будил воображение Берии. Конечно, она так и млела, так и таяла под горячим, магическим взглядом шефа, когда заходила к нему в кабинет. Но он не позволял лишнего. Понимал: за ними наблюдает Грузчека.
Однако эта игра в кошки-мышки продолжалась недолго.
У Берии была привычка приезжать на работу раньше всех, когда в здании еще никого не было. И она об этом узнала. И тоже стала приезжать пораньше.
Так что стоило ему только зайти к себе в кабинет, сесть в кресло, как минут через пять в дверь проскальзывала плотная девичья фигурка.
Конечно, он первый раз смутился. Но она знала, зачем пришла. И крутилась возле него.
«Что же вы так рано? Что ж вас жена отпустила без завтрака? Вам чаю?»
А он, как загнанный в ловушку зверь, вертел головой, потел и чувствовал ее соблазнительный запах. Запах юного тела, смешанный с чуть ощутимым запахом духов и сапожного крема.