Из гордого волка Рольф едва не уподобился жалкой, провинившейся собаке. Переживая за друга, Жак проникся к нему сочувствием. Ведь отчасти это была и его вина. Это его вопрос стал причиной того, что его проводнику захотелось порисоваться и погеройствовать. А теперь его хвастовство может обойтись им слишком дорого. Всего пару слов, а проблем от них не оберешься.
Как же здесь у них в Ордене всё сложно и запутанно, поделился он своими мыслями вслух, но не слишком громко, чтобы посторонние уши не смогли услышать. Вроде все должны служить одной цели, и все должны быть один за одного. А на деле, получается так, что никто никому не доверяет. Все только и делают вид, что служат высоким идеалам, а сами гребут все что могут под себя и всеми способами стремятся к власти.
Ну, во-первых, не у них в Ордене, а у нас, поправил его Жан. Не забывай, нас никто не заставлял. Мы здесь находимся по своей воле, и никто не принуждал нас стать его адептами. А во-вторых, все не так плохо, как ты сейчас обрисовал. Ведь не все братья в Ордене такие ушлые, как монсеньор Жозеф. Есть и те, кто действительно верят в высокие идеалы и бескорыстно служат великой идее братства. Возьмём, к примеру хоть нашего барона. Думаешь, он такой один? Наверняка, кроме Людвига среди членов братства найдётся немало преданных рыцарей и молодых адептов тех, кто с презрением относится к подковерным интригам и презирает наушничество, подлость и стяжательство.
Не знаю. Даже если он не один, принялся рассуждать Жак, как, распознать, кто из них, кто кто блюдёт кодекс чести, а кто ради корысти прикрывается высоким положением в братстве и пускает всем пыль в глаза. Ведь у них это на лбу не написано.
Он осознал, до какой степени он заблуждался. Еще недавно тайное орденское братство представлялось Жаку некой закрытой могущественной организацией, члены которой служат высоким благородным целям борются с мракобесием и разоблачают мошенников, колдунов и шарлатанов. Но теперь, когда ему стало известно, какие интриги плетутся среди членов ордена, и какие истинные цели они преследуют, у него появились сомнения на этот счёт и Жак призадумался, а кому же на самом деле они с Жаном служат в Ордене, и не используют ли их втёмную, прикрываясь благими намерениями. Что-то здесь явно не чисто. Вспомнить хотя бы ту историю с Веретеном Судьбы, после кражи которого их с братом заперли в казематах тайной канцелярии вТридесятом Царстве. Правда Братство Ордена потом оттуда вызволило. Но, кто знает, будут ли их выручать и впредь, если они попадут в немилость к врагу барона, монсеньору Жозефу.
После таких новостей, у меня появился какой-то неприятный осадок от этого места, Жак скривился, как будто проглотил горькую пилюлю. Хочется выбраться уже из этих стен и укатить поскорей, куда глаза глядят. Не важно куда: в Антарктиду, в Африку, в Австралию, на побережье Балтийского моря в замок Штайнерхольм, или как мы и собирались опять в Россию. Лишь бы подальше от этого места. Если честно, мне уже не верится, что мы вообще когда-нибудь уедем из этой цитадели.
Потерпи еще чуть-чуть, заверил его Рольф, скоро уедем.
Потерпи еще чуть-чуть, заверил его Рольф, скоро уедем.
Правда? Жак посмотрел на него с надеждой.
Обещаю.
И почему же ты так в этом уверен? Жак нутром чувствовал, что тут опять кроется какая-то тайна, о которой им с Жаном по непонятным причинам до сих пор еще ничего не известно.
Всё по той же причине, ответил Рольф. Мы же с Ральфом проводники. И для нас раздобыть кое-какую информацию это плёвое дело. А наш Барон, между прочим, не мог выехать из цитадели потому как его отъезду препятствовал монсеньор Жозеф. Он категорически настаивал на том, что нужно еще немного подождать до тех пор, пока не будут готовы сопроводительные документы и он лично сам не уладит вопрос, связанный
Тут волк взвизгнул от боли, и лязгая челюстями набросился на угрозу позади себя. Но как только Рольф повернулся на пол оборота, его боевой агрессивный настрой тут же пропал. Пониже спины, в том самом месте, где обожгла боль, он натолкнулся суровый взгляд родного брата. Ральф смотрел на него снизу вверх с укором и непримиримым осуждением, и сжимал его хвост в своей клыкастой пасти.
Ты опять жа швоё, прошепелявил он, не выпуская из пасти хвост родного брата. Или ты щейчаш прекратишь молоть беж ражбора яжыком или оштанешся беш хвоста.
Ладно, ладно, не горячись. Ну чего такого я сказал? Рольф виновато натянуто улыбнуться и хотел было дружески вильнуть хвостом, но по известной причине у него это не получилось. Все, молчу, молчу Только, отпусти. Кстати, чуешь там в коридоре идут. Это они. Точно они. Ну, отпускай же, тебе говорю. Не ставь нас в глупое положение.
Ральф прислушался к приближающимся шагам в коридоре, выпустил хвост и спешно отплевываясь принялся избавляться от шерстинок, прилипших к языку. Волк задрал голову, поводил носом, принюхиваясь к запахам, витающим за массивной дверью, протрусил рысцой мимо кресла, в котором сидел Жак, и гордо выпятив грудь, примостился по левую руку рядом с Жаном.
Приготовьтесь мальчики к торжественному приёму, объявил он приглушенным голосом. Только предупреждаю заранее, ведите себя, естественно, и ничему не удивляйтесь.