Или вот еще случай был, Петр Егорович отодвинул ложку и закурил самокрутку из пожелтевшей «Правды». В аккурат при Брежневе. Я тогда еще мальчонкой, почитай, был. Председателем в Лутавиновке, она отсюда три версты, махнул рукой, обозначая направление, в колхозе «Путь Ильича», был Горьков Егор Александрович. Высокий, косая сажень в плечах, чуб русый, зубы белые, что твой рафинад. Хорошо жил, богато. Колхоз на пшенице да кукурузе, льне и животноводстве, миллионер, вот и председателю перепадало: дом большой кирпичный, с газом, водопроводом и ванной. По полям на белом коне ездил, но и белая «Волга» в колхозном гараже стояла и УАЗ для полевых поездок в распутицу. И деньги на сберкнижке тоже водились, не без этого. Короче, живи не тужи, добра наживай.
Петр Егорович то ли из-за самогона, то ли из-за самосадного дыма слегка расплывался у меня перед глазами.
Но тут, как гром среди ясного зимнего неба, жена взяла, да и сбежала с практикантом, студентом-агрономом. Она сама, вишь, городская была, по распределению после института попала, непривычно ей было в деревне. Горьков мужик был крепкий, ветеран, а не сдержался запил горькую и сильно запил. Даже в райком на собрание пьяный явился. Короче, сняли его, в агрономы перевели. Какое-то время он поработал, вроде образумился, взялся за ум, уже даже опять собирались его вертать в председатели, как раскаявшегося и искупившего. Ребятишки по грибы ходили, вот вроде как вы. Шли, шли и видят, торчит в овраге из земли обглоданная мелким зверьем рука со скрюченными пальцами. Испугались, домой побежали, привели взрослых. Те и нашли трупы. Милиция приехала, разбираться стали. Студентик тот, практикант, и жена Горькова. Следователи стали дело шить, на Горькова решили, что из ревности порешил. Ан нет, оказалось, загрызены волком. С Горькова подозрение сняли, а осадок все-же остался: не волк же тела в землю закопал? Помурыжили Горькова для порядку, помурыжили, а затем и отстали. Скоро и председателем он обратно стал. Хотя, поговаривали люди, что и училку и студента долго насиловали перед смертью: у нее все спереди и сзади прямо разорвано было, и у него сзади, но мало ли чего расскажут? У страха глаза велики.
Петр Егорович замолчал, глядя в окно.
А вы что думаете? не выдержала Марина.
Что тут думать? дед посмотрел на нас и усмехнулся, блеснув неправдоподобно белыми зубами. Он их это порешил, из ревности.
Но как?
Оборотень он был.
Да ладно вам шутить, Петр Егорович, улыбнулась Марина.
Почему вы думаете, что я шучу? дед по-птичьи наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то слышному только ему.
Потому, что оборотней не бывает.
Это кто сказал?
Да все же знают, жена посмотрела на меня, ожидая поддержки.
Нет оборотней, подтвердил я. Только в глупых фильмах для девочек-подростков и женском фэнтези они бывают.
Нет, так нет, Петр Егорович встал из-за стола и прошелся по комнате. Вы приляжьте пока здесь, в горнице, указал на дверной проем, отдохните. А к вечеру я вас до Лутавиновки и подкину. Как раз на электричку поспеете. Я пока делами займусь, вышел во двор.
Ты иди в комнату, сказала Марина, а я пока посуду помою.
Тебе помочь?
Не надо. Отдыхай, набирайся сил, жена лукаво подмигнула.
Поженились мы недавно, и нас сильно тянуло друг к другу. Если радушный хозяин задержится во дворе, то мы имеем неплохие шансы немного пошалить
Подхватил свою ветровку, висевшую на спинке стула, прошел в горницу, покосился на уютный диван с потертой кожей, с подушками и пледом. Подошел к окну, любуясь открывавшимся с пригорка роскошным берегом реки, окаймленным серовато-розовыми вербами. А неплохо тут устроился Петр Егорович. Вольно живет по-над рекой, сосновым озонированным воздухом дышит. Вполне себе загородный дом. Огород свой, пасека, банька. Рыбалка, грибы, ягоды. Еще и охота по зиме наверняка. Интересно, откуда у него на все это деньги?
По поляне мчался огромный волк. Я моргнул от удивления. Волк будто танк протаранил забор: только вспугнутыми воробьями брызнули по сторонам куски поломанных штакетин.
Забористый у деда самогон, пробормотал я.
А дальше волк мощным прыжком влетел в мое окно, разнося двойное стекло. Я едва успел выбросить вперед правую руку с накинутой ветровкой, вбивая предплечье в пышущую жаром пасть. Левой рукой вцепился в передние лапы волка, пытаясь не дать располосовать себе живот когтями.
Марина!!! дико закричал я, глядя в бешеные желтые глаза волка, пытающегося отгрызть мою руку. Нож!!!
Да подожди ты, недовольно отозвалась жена.
Нож, твою мать!!!
Сильная зверюга и здоровенная. Даже не знал, что такие большие волки бывают. Я силой не обижен, по гирям мастера спорта имею и по боксу КМС, но зверя сдерживал с трудом. С напряжением всех сил рванул волка вверх и, разворачиваясь, ударил его боком об открытую дверь. Послышался треск надеюсь, что ребер, а не досок. Завизжала подошедшая Марина, но мне уже было не до нее: впившись взглядом в бешеные глаза волка, я убивал зверя, все глубже вгоняя руку в пасть и раз за разом бил волком об дверь и угол дверного проема. Все тело налилось свинцовой тяжестью, легкие хрипели не хуже старых кузнечных мехов, но постепенно взгляд зверя тускнел, а движения слабели. Пришедшая в себя Марина схватила со стола большой нож и ткала в волка. Зверь затих, обмякнув. Я уронил неподъемное тело на пол.