Я этого не говорил, вздернул брови Глеб.
Величественные и пугающие, так вы их назвали, повторила Кристина. Вы стремитесь вызвать чувство страха у гостей?
Страха не перед самой скульптурой. Человек может почувствовать себя на месте тех, кто искренне верил в этих существ.
Получается, вы стремитесь опустить сознание гостя до состояния помешанного на мифологии древнего человека?
Глеб опустил глаза. Его загоняли в тупик. Этого-то он и боялся. И не имел ни малейшего понятия, как противиться такому напору.
Какую цель вы преследуете, создавая свои скульптуры? не дождавшись ответа, продолжила Кристина. Во рту у Глеба вдруг пересохло.
Как и в любом другом виде искусства, в скульптуре заложен определенный смысл, который автор стремится донести до других.
То есть, если я правильно поняла, вы стремитесь, чтобы ваше субъективное мнение было принято окружающими.
В каком-то смысле, ответил Глеб в надежде, что сумел выкрутиться. Есть ли еще вопросы? обратился он в зал, но Кристина его опередила.
Получается, вы пытаетесь заставить людей отказаться от своего мнения и принять ваше? Даже не осознавая этого?
Мисс Сандерс, это в любом случае невозможно
Значит вы осознаете, что у противников вашего дела действительно есть основания требовать прекращения этой пропаганды?
Вы перегибаете палку
Как в таком случае вы можете создавать видимость правомерности своего искусства, когда оно не позволяет окружающим иметь собственное мнение?
Прекратите это сумасшествие! рявкнул Глеб, от чего стук пальцев по клавиатурам в миг прекратился. Баркли обхватил голову руками.
Вы ведь даже не понимаете, какую чушь несете! Какая пропаганда?! Чего? Язычества?! не мог успокоиться Глеб.
Ваша неуравновешенность может быть вызвана пагубным влиянием ваших же скульптур! выкрикнула Кристина, перекрывая поднимающийся в зале гул.
Она вызвана вашим слабоумием! взорвался Глеб.
Журналистка встала. Зал настороженно притих. Да, такое интервью должно было стать настоящей сенсацией.
Ну что ж, значит остается только одно, Кристина отвернулась и направилась к выходу из зала.
Неужели вы уходите, мисс Сандерс? спросил Глеб, чувствуя, как кровь пульсирует в висках. Это был его конец. Позорное обличение искусства, лишающего рассудка меньше чем через час весть о случившемся, как яд по жилам, расползется по интернету.
Нет, почему же, Кристина ни на секунду не переставала улыбаться. Мы ведь только пришли, мистер Марков.
С этими словами она распахнула двери, и в зал хлынула толпа. Кто-то закричал, гости начали тесниться к стенам, сшибая друг друга, об пол зазвенели бьющиеся бокалы. Вошедших было по меньшей мере десять человек, в их руках мелькали биты и железный лом. Кристина осталась в дверях, и только сейчас ее улыбка стала по-настоящему веселой. Баркли, коротко взвизгнув, скрылся за всколыхнувшейся стеной пестрых юбок гостей.
На глазах у Глеба бита одного из протестующих обрушилась на лешего, на мгновение просевшего и брызнувшего в стороны мелкой цветной крошкой. Люди разбегались, прикрывая лица от звенящих в воздухе осколков. Ком в горле не давал Глебу закричать, а холодная тяжесть в теле ступить и шага. За лешим на пол обрушился водяной, покрыв его будто мокрыми черепками, а огоньки обманника, вырванные из плоти, разлетелись искрами по залу. И тут мимо проплыла Кристина. На мгновение она остановилась рядом с Глебом, и в паре сантиметров от его лица зависла потертая бита.
Ну что, мистер Марков, улыбнулась Кристина, Что вы хотели сказать этой скульптурой?
Пара шагов вперед, и она оказалась перед Сирин.
Нет! только сейчас закричал Глеб, но в тот же миг Сирин погибла. Он видел, как превращается в крошку любимое лицо, как обломанные крылья, раньше казавшиеся невесомыми, с гулким треском разбиваются об пол. Кристина, столкнув ногой остатки фигуры с постамента, уселась на него сверху. Зал терялся в клубах пыли. Громыхнул последний удар, и наступила тишина. Все взгляды теперь устремились на Глеба. Они будто задались вопросом: а что, если сделать с мистером Марковым то же, что и с его творениями?
Вдруг холод ослабил свою хватку, кровь снова закипела внутри, запульсировала в висках, и Глеб, на каждый шаг похрустывая черепками, направился к Кристине. Казалось, он идет по костям. Его остановил грубый толчок битой.
Вы никогда не убьете то, что пытаетесь растоптать, прошипел Глеб. Никогда! Чтоб вам провалиться! Вам всем! заорал он и бросился прочь.
Он уже выбежал на улицу, как вдруг нечто повалило его на землю. Лежа на старой лондонской брусчатке, он почувствовал, как разбитые руки и все его тело сотрясает дрожь самой земли. С трудом поднявшись, он снова побежал, но дикий рев возвестил о новом толчке, повалившем Глеба на спину. Здания вокруг начали проседать и крениться, земля будто лопнула и разошлась по швам. Фасад Академии треснул прямо над Глебом, сверху полетели камни, и внезапная вспышка боли погасила его сознание.
Несколько раз Глеб приходил в себя, но его притупленные чувства не могли точно передать происходящее. Обрывочные видения, а между ними минуты? Часы или дни? Холод, тьма и невыносимый рокот все слилось в один кошмарный сон воспаленного сознания. А потом он открыл глаза.