«Мне велел оставаться дома и спать, а сам поехал с Даном. Получается, его выбрал. Не меня!» с головой захлестывает обида. И жгучая ревность. А плечи опускаются от отчаяния.
Муж выбрал не меня.
Я привычная к такому повороту. Но сейчас нестерпимо больно. Все-таки надеялась, что в собственной семье я у мужа на первом месте.
Нет, я, конечно, все понимаю! Они друзья с детства. И Богдан хорошо знал Розалию Тимофеевну. А я даже не была с ней знакома.
Но мне хотелось быть рядом. Как там в старых брачных клятвах: «В горе и в радости». Осекаюсь, вспоминая наше «волшебное» бракосочетание. Какие клятвы и церемонии? Морозов поступил так, как ему взбрело в голову.
А теперь отверг.
Где-то внизу хлопает калитка, а затем входная дверь.
Лера! негромко зовет Надежда.
На ватных ногах спускаюсь вниз.
Давай чаю попьем, предлагаю ей.
Не хочу, мотает она головой. Отряхнув клеенчатый плащик, вешает его на дверь в кладовку. Я дома поела, добавляет, будто оправдываясь, и замечает печально: Ужасная новость.
Ты уже знаешь? охаю я в изумлении.
Шанск город маленький, усмехается Надя, обувая пушистые тапки. И поясняет, как маленькой: Дан с дороги написал.
А-а, тяну я, заходя на кухню. На автомате открываю холодильник. Выуживаю оттуда вчерашние пироженки, сыр, мясную нарезку.
Посиди со мной, прошу я Надежду. Малышки спят. Кормить их нескоро.
Хорошо, вздыхает она и, усевшись за стол, жалобно тянет: Рано ушла тетя Роза. Могла еще пожить. На девчонок полюбоваться
Да, конечно, соглашаюсь я на автомате. Смотрю на еду, расставленную на столе, и кусок не лезет. От волнения сводит внутренности в тугой узел, а горло запечатывает ком, сотканный из обиды, ревности и отчаяния.
Мне бы сейчас к Тимофею. Обнять его. Сжать ладонь. Просто быть рядом. Но он решил иначе.
Дрожащими руками кладу ломтик запеченного мяса на кусок ржаного хлеба. Наливаю чай из пузатого чайника. И с ужасом смотрю на еду.
Не могу есть, честно признаюсь я Надежде.
Давай, кивает она на мою тарелку. Тебе надо девчонок кормить.
Тяжело, вздыхаю я невольно.
Тиме сейчас тяжелее, понимает мое признание по-своему Надежда. Ты должна его поддержать, Лера.
«Я не нужна ему!» хочется закричать.
«Одна поездка еще не повод», напоминает здравый смысл.
Откусив бутерброд, жую на автомате. Даже вкуса еды не чувствую.
Откусив бутерброд, жую на автомате. Даже вкуса еды не чувствую.
Надо, значит надо, кисло улыбаюсь я Надежде. И осекаюсь, когда в коридоре приглушенно звякает домофон.
Ешь, я открою, подскакивает она с места. С кем-то переговаривается негромко. Открывает калитку.
«Как у себя дома», думаю раздраженно. И выглянув в окно, замечаю, как по дорожке спешат расстроенные соседи.
Вот только сейчас не хватало наплыва скорбящих знакомых!
В доме новорожденные дети. Наверняка кто-то чихает и кашляет. Надя должна понимать
У нас так принято, оправдывается она. Народ переживает.
Киваю, но внутри просто взорваться готова.
Люди! А я нет? Да и Тимофею сейчас полный дом гостей просто необходим.
Вот интересно, роняю я, включая чайник. Если бы у среднестатистической тети Дуни кто-то помер, все бы точно так же пришли? Или только к мэру города?
Не злись, тебе не идет, печально улыбается Надежда. Тут только свои. С нашего квартала. Ты их тоже знаешь. У нас так принято
Понимаю, вздыхаю я тихо. Наблюдаю, как дом постепенно заполняется соседями. Меня обнимают, тормошат, рассказывают какой-нибудь эпизод из жизни покойницы. А мне ничего не остается, как поить народ чаем, печально кивать и помалкивать.
Не нравится мне это! Сейчас бы лучше в тишине побыть. Мне и Тиме. Возиться с дочками, неспешно беседовать.
А это еще кто? настороженно крякает сидящий напротив дядя Коля. Надюш, посмотри. Вроде не из нашенских.
Лер, твои, обескураженно роняет Надежда и добавляет скороговоркой: Видимо, кто последний заходил, калитку не захлопнул.
«И что теперь делать?!» стараюсь не заорать я. В ужасе гляжу, как озираются по сторонам мама и Нина. Не проходят, но и не отступают.
Выйти к ним? Объяснить, что не звала в гости? Так уже через пять минут весь Шанск будет знать, какая злыдня жена у мэра! Родную мать на порог не пустила.
Но и общаться не хочется. Это все равно как змей приютить.
Но и сделать ничего не могу. Ситуация безвыходная!
Нехотя бреду в коридор. И накинув ветровку, выхожу навстречу.
А мы к тебе, Лерочка! ласково сообщает мама. Но на меня не смотрит. Жадным взглядом окидывает дом, качели, кусты смородины.
А ты тут хорошо пристроилась, пыхтит недовольно Нина.
Проходите. Будьте гостями, бросаю я, стараясь соблюсти приличия. Пытаюсь не обращать внимания на выпады сестры.
Сейчас из кухни за мной наблюдают несколько пар глаз. И не успею я войти в дом и сказать хоть слово в свое оправдание, как сплетни снежным комом понесутся по Шанску.
А где Морозов? требовательно спрашивает Нина, семеня вслед за мной на высоких каблуках.
Уехал по делам, роняю я, не оборачиваясь.
И войдя в дом, киваю на полную народа кухню:
Проходите.
А что тут у тебя происходит? недовольно интересуется Нина. Но мама ее незаметно одергивает.
Чай? Кофе? строго спрашивает появившаяся в дверях Надежда.