Кто они? спросила я.
Èlégantes![7] Голос Эдриенн звучал торжественно. И их gentilhommes![8]
Я не могла оторваться и просто таращилась на них, но это не стало проблемой. Они даже не взглянули в нашу сторону. Тетя была права. В наших монастырских одеждах мы были заметны им не более, чем трава на лужайке.
Только Габриэль не выказывала ни удивления, ни восхищения. У нее было такое выражение лица, что у меня свело живот.
Гигантские сливочные слойки, проговорила Габриэль, качая головой. Огромные комки пыли.
Что? Эдриенн завертела головой. Где?
Габриэль кивнула в сторону дам на дорожке.
Вулканическое извержения кружев. Пюи-де-Дом ничто по сравнению с ними, сказала она, имея в виду потухший вулкан, самый большой из окружавших Обазин.
Габриэль! воскликнула Эдриенн, широко раскрыв глаза, одновременно поднося руку ко рту. Я замерла, испугавшись, что сестра обидела ее и тетя больше не захочет иметь с нами ничего общего. Но оказалось, что она с трудом пытается сдержать смех. Когда-нибудь археологи откопают их для потомков, как тела в Помпеях, произнесла она притворно серьезным тоном. Только они будут похоронены не под пеплом, а под кружевом.
Габриэль! воскликнула Эдриенн, широко раскрыв глаза, одновременно поднося руку ко рту. Я замерла, испугавшись, что сестра обидела ее и тетя больше не захочет иметь с нами ничего общего. Но оказалось, что она с трудом пытается сдержать смех. Когда-нибудь археологи откопают их для потомков, как тела в Помпеях, произнесла она притворно серьезным тоном. Только они будут похоронены не под пеплом, а под кружевом.
И мы рассмеялись. Было приятно подшучивать над теми, кто высокомерно не замечал нашего существования.
У них, должно быть, болит голова, когда они нагромождают на себя эти конструкции, сказала Габриэль.
Наверное, это замечательно, когда тебе нечего делать, кроме как разряженной, словно леденец, гулять по парку без всяких забот, мечтательно пробормотала я.
Но, Нинетт, лицо Эдриенн стало серьезным, это больше, чем просто прогулки по парку. Неужели ты не понимаешь? Посмотрите, как они двигаются и как смотрят друг на друга. Видите, как мужчины выпячивают грудь, а дамы хлопают ресницами, глядя на них, но при этом не упускают из виду других женщин? Это наука, настоящая наука любви и ухаживания. Она вздохнула и приложила руку к груди. Разве это не чудесно?
Я присмотрелась, пытаясь разглядеть трепещущие ресницы и сверкающие взоры. Но мне это не удалось, потому что Эдриенн встала со скамейки и разгладила юбку.
А теперь, chéries[9], нам пора возвращаться, пока маман не прислала за нами жандармов.
Она взяла нас под руки, но вместо того чтобы проводить прямо к кирпичной арке и обратно в город, направилась к дорожке из гравия, затянув нас в променад, где мы, подавляя смех, картинно покачивались, словно когда-нибудь тоже будем заниматься наукой любви и ухаживания.
На следующий день, четырнадцатого июля, мы бродили по ярмарке, мимо киосков с колесами фортуны и другими азартными играми, мимо сцены, на которой играл оркестр; вокруг нас, насколько хватало глаз, двигались люди: молодые и старые. Здесь были все, кроме элегантных дам.
Где же они? спросила я Эдриенн. После вчерашней прогулки по парку мне больше всего хотелось увидеть именно elégantes. Не кукольные спектакли и не мужчин, карабкающихся по смазанным жиром шестам за окороком, который был закреплен наверху.
В своих замках, ответила она. Такие не ходят на деревенские ярмарки. Ярмарки для простых людей.
Конечно! Именно поэтому мы были здесь.
Но, оказалось, ненадолго. У Эдриенн, как обычно, появилась идея:
Есть и другие места, где можно увидеть élégantes
Мы зашли в табачную лавку и на деньги, полученные от деда, чтобы мы могли побаловать себя на ярмарке, купили журналы с красивыми дамами на обложках, по пятьдесят сантимов за каждый: Femina, La Vie Heureuse, LIllustration. Дома мы поднялись на чердак, где с потолка свисали сухие травы, и устроились среди мешков с зерном. В открытое окно доносились приглушенные звуки оркестров.
Смотрите, сказала Эдриенн, протягивая журналы. Вот наши élégantes. И это все, что нам нужно.
Нужно? переспросила Габриэль. Для чего?
Эдриенн улыбнулась.
Чтобы стать такими же, конечно.
Мы с Габриэль переглянулись. Мы могли стать élégantes?
Эдриенн полистала страницы и вот они, мужчины и женщины из высшего общества, того, что она называла la haute[10]. Шестая страница élégantes прогуливаются под руку по Булонскому лесу, красавцы gentilhommes с щегольскими усами не отрывают от них взгляда. Восьмая страница élégantes в эксклюзивных салонах Парижа на благотворительных мероприятиях покупают цветы у маленьких девочек в пышных платьях. Страницы одиннадцать, четырнадцать и пятнадцать élégantes позируют в самых последних модных нарядах знаменитых кутюрье.
Посмотрите на эту прическу! Эдриенн ткнула пальцем в глянцевую фотографию. Разве это не изысканно? Чуть позже мы достанем мои булавки и попробуем ее скопировать. О, и эта шляпа совершенно очаровательна! Моя сестра Джулия покупает простые соломенные канотье и сама их переделывает. Думаю, что она смогла бы сделать и такую.