А мы тебя не спрашиваем. Пошли. Генерал приказал выгулять тебя через полтора часа. Пошли выгуливаться.
Я не собака, пробурчала девушка, но из машины вышла.
Ноги затекли от долгого сидения в машине. Шла медленно. По дороге присматривалась, а не получится ли сбежать. Она спиной чувствовала взгляд охраны.
Бьянка остановилась перед туалетом. Одна из девушек из охраны зашла в помещение, проверила. Подождала, пока в помещении никого не останется. Завели Бьянку. Народ в зале стал возмущаться, но на них никто не обращал внимания.
Подумаешь, потаскушку генеральскую везут! крикнул кто-то.
Бьянка, как раз в это время выходившая из уборной, услышала эти слова. Вздрогнула. Всё верно, потаскушка. А как ещё её назвать. Кто она ему?
Разойдитесь! гаркнул мужской голос из персонала станции.
Народ посторонился, пропуская водителя, который возглавлял колонну. За ним шла Бьянка в сопровождении охраны, за ними пассажир с переднего сидения. Она пыталась поднять голову, чтобы придать себе вид хоть какой-то важности, но у неё плохо выходило.
На улице они не стали торопиться к машине. Прошлись по небольшому парку, в котором то там, то сям стояли столики.
Пожалейте меня, отпустите, неожиданно для себя попросила девушка. Что вам стоит?
Интересное же у тебя представление о жалости, усмехнулась одна из охранниц. Мы тебя пожалеем, а потом кто пожалеет нас? Тебя за побег, может, ещё и помилуют, а вот нас нет. Приедет генерал, он и будет жалеть.
Что со мной будет?
А мы откуда знаем. Нам велено тебя охранять, быть с тобой круглые сутки напролёт до его приезда, вот мы и будем мозолить тебе глаза.
Погуляв немного на свежем воздухе, если он является таковым около заправочной станции, они вернулись в машину.
Ехали в тишине. Ни радио, ни музыки, ни разговоров. И от этой тишины становилось страшно. Она слышала удары собственного сердца. Хотелось отвлечься, но в голове крутилась одна и та же фраза: «Приедет генерал, он и будет жалеть». Как же, ведь в первую их ночь он выразился ясно, что жалеть умеет ремнём по ягодицам.
Расскажите хоть что-нибудь, а то мне скучно. Бьянка пыталась заглушить свой страх. Но в этой тишине он окутывал её сознание, перекрывая кислород. Ей казалось, что она умирает. Сердце давно уже пульсировало в пятках.
Одна из девушек закрыла перегородку между передними и задними сидениям.
Может, ты нам расскажешь, перед кем ноги раздвигала?
От такого заявления у Бьянки глаза округлились. Георг не спрашивал её про это, а здесь какие-то девки. Да как они себе позволяют такое?
Грудь девушки от возмущения стала вздыматься.
Да вы, да я, да как вы смеете наконец, выдавила она из себя.
Мы? говорившая девушка была абсолютно спокойна. В её глазах не было любопытства, скорее скука. Нам поручено получить у тебя эти сведения. И ты нам их дашь. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше для тебя.
А то, что, пытать будете? кровь глухо застучала по вискам.
Зачем пытать. Возьмём валерьянку, принесём кошку, и сама всё расскажешь, с усмешкой ответила вторая.
Бьянка недоумённо перевела взгляд от одной к другой. О чём это они? Она помнит, как иногда баловались в детстве: капали валерьянку на пол и смотрели, как кошка тёрлась, каталась по полу.
Нашла чем её испугать. Она ни сном, ни духом, хихикнула первая. Ладно, забудь. А то потом генералу расскажет, будем нам с тобой валерьянка с кошкой. Теперь она уже обращалась к Бьянке. Чего ты заладила: пытать да пытать. Не слышала, генерал сказал, что хоть волосок с твоей головы если упадёт, то нам всем достанется. Никто тебя до его приезда не тронет. А про полюбовника ты сама расскажешь, не пройдёт и недели.
Не было у меня никого, губа задёргалась. Почему-то захотелось заплакать.
Девушки ничего не ответили. Открыли шторку, отделявшую их от впереди сидящих, давая тем самым понять, что разговор окончен.
Бьянка откинулась на спинку сидения. Надо было успокоить бешено колотящееся сердце. Медленно-медленно набрала в лёгкие воздух. Задержала дыхание, а потом также медленно стала выдыхать: «Один, два, три, четыре» Досчитала до десяти. Снова набрала воздух. Мысли стали проясняться. Зато виски сжало стальным обручем.
Закрыла глаза. В голове зазвучал вопрос: «Перед кем раздвигала ноги?» Девушки были не слишком настойчивы. А вот генерал вряд ли будет церемониться.
Она вспомнила первое утро в его доме.
Когда она открыла глаза, то увидела над собой белый потолок с люстрой, похожей на изогнутый лист газеты. Спальня была залита солнечным светом.
Девушка провела рукой по шёлковым простыням, обвела взором помещение, такое уютно-богатое и поняла, что хочет каждое утро просыпаться в этой комнате. Здесь было всё, что надо: и высокое зеркало с тумбой под всякие женские штучки, и удобный пуф, и большая кровать, а абажур на прикроватной тумбочке Спальня явно принадлежала женщине. Эта мысль тогда больно кольнула её в сердце.
Она встала. Свою одежду не нашла. Хотела выйти в зал, но услышала мужские голоса. Георг был не один. Прошла в ванную. Там она обнаружила кружевное тончайшее бельё по цене в две её зарплаты. Неужели за одну только ночь такой подарок? На вешалке висело женское платье: ворот лодочка, приталенный силуэт, рукав две трети. Именно такое платье она смотрела недавно в одном бутике. Как оно ей понравилось. Но цена Как Георг мог догадаться, что именно об этом платье она мечтала? Ах да, он же тоже там был. Но купить не предложил. Ах, какой же он милый.