Желание повернуться на голос этого хама и влепить ему по морде рюкзаком было равно Эвересту. Но вместо того, чтобы начинать первый учебный день и год с драки, я привлекла к себе Юльку и прошептала:
Стасян это такой кудрявый жирный пуфик за моей спиной, да? У него еще ямочка на левой щеке.
Ну-у, протянула подруга, заправляя прядь волос за ухо и задумчиво глядя на парня за моей спиной. Судя по тому, что я вижу, Стасян это здоровенный сексуальный шкаф. И да, шкаф кудрявый и с ямочкой.
Ты что-то путаешь, произнесла я раздраженно и сама повернулась, чтобы посмотреть на возмутителя своего внутреннего порядка.
Взгляд уткнулся сначала в широкую грудь, спрятанную под тканью черной футболки, поверх которой был надет спортивный бомбер кислотного зеленого цвета, словно он ученик американского колледжа, а не российского университета, пусть даже престижного.
Медленно поднимала голову до тех пор, пока не встретилась взглядом с карими глазами, в которых интерес в одну короткую секунду сменился узнаванием.
Еще бы! Сложно забыть девчонку, которая когда-то гоняла его по деревне бабулиными гусями. Так быстро, как кот тех гусей, он, наверное, еще никогда не бегал.
Или вспомнить его шалость, когда он принес мне полулитровую банку с жижей, сказав, что это березовый сок, а в итоге оказалось, что это коровьи слюни. Хорошо, что я тогда не решилась попробовать его гостинец, а то до сих пор бы блевала под той березой.
Шишкина? выдохнул он, сузив глаза.
Соколовский? повторила его тон и мимику.
Пипетка? спросил он, словно желая подтвердить еще раз, что я не игра его больного воображения.
Придурок? уточнила и я, чувствуя, что мы становимся центром всеобщего внимания.
Ну, знаешь?! взметнулись его темные брови, прячась под черной банданой с белым орнаментом. Я просто вспомнил твоё прозвище с детства, а не оскорблял.
Я тоже просто вспомнила твое прозвище, склонила голову набок, с любопытством разглядывая парня.
Где тот низкорослый крепыш, которого я знала лет шесть назад? Ему тогда было около четырнадцати и он был немного ниже меня, одиннадцатилетки, что давало мне полное право называть его коротышкой. Придурком я его называла после каждого идиотского розыгрыша, которыми он почти ежедневно меня «баловал».
Где тот низкорослый крепыш, которого я знала лет шесть назад? Ему тогда было около четырнадцати и он был немного ниже меня, одиннадцатилетки, что давало мне полное право называть его коротышкой. Придурком я его называла после каждого идиотского розыгрыша, которыми он почти ежедневно меня «баловал».
Сейчас передо мной стоял высокий, подтянутый и красиво сложенный парень, который, судя по всему, увлекался спортом и служил главным увлечением всех девчонок универа, которые сейчас хихикали в сторонке, томно нашептывая его имя.
Знакомые темные глаза цвета кофе с вечными смешинками в них, смотрели так, словно он прямо сейчас придумывает новую пакость или уже напакостил и ждет, когда я это замечу. Черные волосы, растущие буйным сопротивлением любой укладке и расческе, так и остались лохматыми с того самого лета, когда я в редкие минуты нашего перемирия вплетала в них цветы. Ну, как вплетала? Просто втыкала помимо его воли сорванный цветок в его густую шевелюру, пока он рыбачил или о чем-то увлеченно мне рассказывал, делая вид, что не замечает маленькой шалости.
Ты так и не выросла с того лета, произнес он, оглядев меня с ног до головы.
Зато тебя, я смотрю, с того лета конями растягивали.
Парень рассмеялся, запрокинув голову. Рассмеялись и еще несколько, рядом стоящих с ним, парней. Видимо, прихвостни вожака.
Шишкина, покачал Стас головой. Ты слышала, что в каждой девушке должна быть изюминка?
И? Во мне слишком много изюма? Не разжуешь? предположила я.
Нет, ответил он насмешливо. Просто в твоем случае изюм находится там, где должен быть мозг.
Ну, Соколовский, по крайней мере, в моей голове хоть что-то есть, в отличии от твоей, пожала я плечами, иронично улыбаясь. Тебе там не сильно дует наверху? Ветер не громко свистит в пустоте черепной коробки?
В стороне послышались смешки, которые явно не понравились популярному в этом универе Стасику.
Не желая уронить свое реноме, парень подошел ко мне вплотную, почти наступая на носки черных туфель своими кроссовками. Если бы не высокий каблук, то я бы сломала себе шею, желая выдержать его решительный взгляд.
Хочешь войну, Шишкина? спросил он, немного наклонив голову, словно желая меня поцеловать.
В этот момент моё сердце выпало из подола платья и едва успело зацепиться за каблук, чтобы не упасть на пол у его ног.
Не желая показать, что мне хоть немного стало не по себе от его близости и столь дерзкого натиска, тоже приблизила своё лицо к его. Настолько близко, что между нашими губами остался буквально сантиметр.
А разве наша война когда-то заканчивалась? спросила полушепотом, с удовлетворением заметив, как он тяжело сглотнул. Или ты, всё-таки, решил признать свое поражение за то лето?
Не дождешься, ответил он мне в тон, еще немного приблизившись ко мне губами.
Целуйтесь уже! крикнул Юлькин блондин Жедимка и, видимо, лучший друг Соколовского.