Идите сюда, Лилин де Бовье, мы ждём Вас, наконец произносит сестра Луиза, Надеюсь, сегодняшнее чтение превратится в настоящий философский разговор. Кстати, Вы никогда не хотели вести жизнь в отречении, присоединившись к череде невест Христовых?
Идите сюда, Лилин де Бовье, мы ждём Вас, наконец произносит сестра Луиза, Надеюсь, сегодняшнее чтение превратится в настоящий философский разговор. Кстати, Вы никогда не хотели вести жизнь в отречении, присоединившись к череде невест Христовых?
Нет, мадам. Я ещё не задумывалась над этим.
Жаль. Жизнь в миру полна грехов, Вы ещё очень юны, и Вас они пока не коснулись. Сейчас самое время бежать от мира и его соблазнов.
Но зачем же бежать?
Взгляд серых глаз пронизывает меня насквозь с ног до головы, мне становится не по себе, хочется сквозь землю провалиться, но ноги твёрдо стоят на полу.
Лилиан де Бовье, поясните, что Вы имеете в виду.
Ничего, мадам.
Нет, не скрывайте свои мысли, они могут завести Вас слишком далеко.
Но я действительно ничего не имела в виду, мадам.
Я жду Ваших объяснений, непреклонно и настойчиво произносит сестра Луиза.
Яя думаю, что в монастырь уходят те девушки, которые пострадали в миру или столкнулись с каким-то разочарованием.
На этот раз глаза сестры Луизы становятся совсем колючими, однако в их глубине я замечаю ту самую боль, то самое отчаянье, которое так часто улавливала и в глазах Сесилии. Да, она скрывает эти чувства, боится признаться себе в их существовании. И не только она, все монахини ведут лицемерную жизнь. Краем глаза я замечаю, что кулаки сестры Луизы сжимаются, сквозь почти белую кожу проступают натянутые сухожилия и вены.
Лилиан, у Вас слишком поверхностное мнение в отношении монашества. Вы считаете, только скорбь и разочарование толкают нас в ряды невест Христовых?
Я не знаю, мадам, но мне кажется возможно, только это.
Неожиданно для всех сестра Луиза хватается за голову, наверное, ей становится плохо. На её выцветших ресницах блестят две слезинки.
Простите, мадам.я.не хотела Вас обидеть.
Начинайте, Лилиан де Бовье. Вас все ждут.
Я медленно открываю книгу, и понимаю, что это не Библия, а «Жития святых и пророков» Ричарда Герберта младшего. Книга украшена толстым рисунком с позолотой, поэтому неудивительно, что сначала я приняла её за Библию. Мне кажется странным, что сегодня сестра Луиза изменила своим привычным стандартам, отложив Библию в сторону, но я не успеваю открыто выразить чувства, как остальные воспитанницы.
На странице «тридцать пять» крупным шрифтом написано: «Нострадамус великий пророк и его жизнь».
Имя «Нострадамус» всегда вызывало во мне желание раскрыть какую-то, до сих пор неведомую мне завесу, ибо я была наслышана о его великолепном даре предсказывать будущее с поразительной точностью способность, присущая далеко не всем людям. Мне было интересно, что же ощущает человек, видящий туман далёких или грядущих событий, которые вот-вот сбудутся, и тогда он заслужит уважение своих современников. Мой интерес к судьбе Великого Нострадамуса постепенно передался и на всех присутствующих. Зал притих, любимые салаты были отложены, и вот отныне моё, чуть приглушённое чтение слилось с каждой находящейся в зале воспитанницей. Я начала читать:
«Он точно знал время и час своей смерти и то, где и как он умрёт. Вблизи от скамьи и кровати найдут меня мёртвым. Никто особенно не удивлялся этому предвидению. И не такое великий пророк и ясновидец предсказывал при своей жизни, сумел заглянуть в бездну будущего. Накануне вечером Нострадамус объявил своим близким, что не переживёт этой ночи. Родные, жена и дети начали было возражать, но он остановил их движением руки и потребовал священника. Явился отец Видаль, исповедал умирающего и совершил святое предсмертное причастие. Утром, когда вошли в кабинет, увидели мёртвого Нострадамуса на полу между скамьёй и кроватью. Это случилось 2 июля 1566 года».
Простите меня, вытирая слёзы белым кружевным платком, сестра Луиза быстро выбегает из столовой залы и исчезает в пролёте мрачных стен.
Я останавливаю чтение и следую за ней, но её нигде нет.
Сестра Луиза! Сестра Луиза! кричу я сорвавшимся голосом в отражённое эхом пространство, Постойте! Что случилось!
Она не отзывается. Тихо. Я пытаюсь её найти, вглядываюсь в каждый закоулок.
Сестра Луиза!
Она стояла за аркой, низко опустив голову, и тряслась от рыданий.
Что с Вами, сестра?
Идите, Лилиан. Вы не должны видеть мои слёзы.
Я Вас обидела своими словами?
Нет, просто.просто Вы были правы.
Права?
Когда человек бывает отвержен от мира, он замыкается в себе, уходит от людей, создаёт свой собственный мир или подчиняется всеобщим установкам. Вы, сами того не понимая, всколыхнули болезненный пласт. Это заставило меня задуматься над смыслом моей жизни. Почему я здесь, ради кого или чего?
Что же заставило Вас оставить мир?
В детстве я рано лишилась родителей. Я была некрасивым ребёнком с белокурыми волосами и бесцветными ресницами. В юности никто не предложил мне руку и сердце, и я чувствовала себя бесполезной, никчёмной, отверженной. Люди отвернулись от меня, но только Бог остался в глубине моей души, и я решила уйти к Нему. Никто не поймёт моих слёз, для остальных я строгая монахиня Луиза Сенье, не больше.