Allarmi, allarmi! закричала во весь голос черноволосая девушка и принялась плясать под мотив, который, удобно разместившись в кожаном кресле сзади телеги, где обычно черными прочными веревками крепят багаж, наигрывала на флейте молодая, коротко стриженая рыжеволосая женщина в белой рубахе и черных мужских панталонах. Она скорее была похожа на мальчишку, однако ее пол выдавал мягкий взгляд, ухоженные руки и длинные пальцы. Ее звали Симоной.
По-сербски, Магда, по-сербски говори, в этом городе сербов больше живет! громко крикнул господин Мурари, раскладывая рядком длинные доски на прочные деревянные балки, предварительно уложенные на столитровые дубовые бочки. О, Боже мой милостивый, ничего не умеют! Никуда не годится! Что, поможет мне кто-нибудь или я сам тут должен возиться?
Никто не подошел к нему.
У каждого было точно предназначенное ему дело.
Люди, представьте роскошь прекрасного города Венеции! Узкие таинственные каналы, по которым плывут черные лодки, украшенные золотом и бархатом! Перед вашим взором предстанут красивые дворцы! Изумительные площади, залитые золотым лунным светом
Не переусердствуй, Магда, оборвал ее Толстячок.
Убережет ли прекрасная Изабелла девичью честь от упорного преследования грубого Капитана? Не угас ли еще у великолепного Дзанни огонь любви, помнит ли он волшебные слова, делающие сладостными встречи любовников? Скоро на вашей площади воцарится восхитительная Венеция! Сегодня вечером перед вами развернется волшебная магия театра большого мира! В вашем городе артисты труппы Стана Мурари! Магда продолжила вдохновенно рекламировать предстоящий спектакль.
Часом позже Мурари превратился в ловкого Дзанни с черной маской на лице и белым плащом, который безумно пляшет, бесстыдно соблазняет, льстит и расхваливает молодых Влюбленных, Мирандолину и Арлекина. Сонный человек становится Пульчинеллой, девушка с флейтой Изабеллой, а черноволосая стройная красотка с великолепным голосом и роскошным декольте Коломбиной.
Это был театр вдохновенный и живой. Импровизационный и искренний. Актеры дарили в ночи отвагу и талант горячим сердцам околдованной публики, которая гудела и радостно комментировала, смеялась и наслаждалась, узнавая в создаваемых образах своих друзей и врагов.
Аплодисменты не переросли в овации, но засаленный цилиндр был почти полон деньгами.
Теперь можно и соснуть, решил Мурари, сидя на краешке телеги. Он устал, но в голосе чувствовалось удовлетворение. Деньги сто пятьдесят шесть форинтов и двадцать восемь крейцеров заработанные артистами, он поделил честно: каждому по заслугам, после чего всем налил по стакану красного вина.
Думаю, вы, по обыкновению, определились с ночлегом? спросил директор труппы.
Более-менее, шеф, потому что нам, играющим злодеев, не так уж и просто найти ночлег, хозяева не очень-то к нам расположены, сказал кудрявый черноволосый юноша. Стать и диковатый вид не позволяли точно определить его возраст. И этим вечером во Враневе он играл глупого и грубого Капитана. Делал это спустя рукава, с подчеркнутым пренебрежением и плохой артикуляцией. Зрители нередко, реагируя на невнятные реплики, выкрикивали в его адрес грубые слова и дружно освистывали.
Я очень хорошо устроилась, радостно объявила Магда.
Ты, дорогая Магдочка, всегда находишь тепленькое местечко, язвительно заметил Толстячок.
Хорошо, что мы начали здешнюю гастроль с итальянской комедии. Завтра дадим «Косовскую битву», я сыграю ненавистного всем сербам Вука Бранковича, так что наверняка останусь без денег и квартиры. Только бы не случилось ничего такого, как в Бечкереке, где мне пришлось переплыть холодный и полноводный Бегей, чтобы спастись от разъяренной толпы сербских патриотов, продолжил монолог рассерженный гистрион из труппы Мурари.
Ты, Радуле, еще молод для характерных ролей, отозвался Мурари.
Да, уважаемый шеф, молод для характерных ролей, неопытен для любовника, для храброго рыцаря трусоват, только для хулиганов и всякого отребья и гожусь. Имел я такую судьбу и такую профессию громко возмутился Радуле.
Ты должен выразить себя на сцене. Твоя карьера только начинается. Еще сезон-другой, а может, три года тебе потребуется, чтобы набраться опыта и поймать удачу за фалды, после чего начнешь как следует продумывать характеры и образы в комедиях и трагедиях, успокоил его шеф труппы, желая как можно скорее закончить этот ставший уже привычным разговор.
Долго тебе еще придется, сынок мой дорогой, отбивать свою тощую задницу на этой телеге, встрял в диалог Толстячок.
А ты, как я посмотрю, наел свою задницу, все время жрешь хлеб с солониной, и все тебе в жизни нипочем! парировал молодой актер.
Эх, Радуле, все-то у тебя еще впереди. Ты талантливый парень, и нечего тебе бояться, через пару лет все станет на место. Просто слушайся и учись у старших, сказал Мурари.
Вся труппа громко, но не совсем отчетливо поддержала слова шефа. Усталость сказалась на взглядах и артикуляции членов бродячей команды.
Ночь утихомирила все звуки.
С болот подул теплый ветер с горьким запахом засохшей грязи, сухой травы и мха. Грамма плесени достаточно, чтобы испортить прекрасный вкус вина. Так и в самом сердце идиллии, как на дне бочки, упорно тлеет огарок несчастья.