Я подпрыгнула от радости и сразу же ответила:
Поедем, поедем!
Так выходи же скорее, поторопил меня Хосе.
Сейчас, переоденусь, возьму еду, одеяло кричала я ему в окно, бегая и собирая вещи.
Давай быстрей, ладно? Ничего не бери, мы часа через два-три вернемся.
По природе своей я человек импульсивный. Поторапливаемая Хосе, я в ту же секунду выбежала из дома. На мне было длинное до щиколоток платье, а на ногах шлепанцы. Выходя, я схватила висевшую на двери кожаную флягу, внутри которой был литр красного вина, вот и все мое снаряжение.
Готово. Поехали! я подпрыгивала на сиденье, полная радостного нетерпения.
Двести сорок километров туда и обратно. Три часа в машине, час на поиск окаменелостей. К десяти вернемся, как раз и поужинаем, рассуждал вслух Хосе.
Услыхав про двести сорок километров, я непроизвольно взглянула на катившееся к западу солнце и хотела было возразить. Но после того, как этот тип завел себе машину, он совершенно на ней помешался. К тому же, как человека с первой группой крови, переубедить его в чем-либо невозможно. Поэтому, хоть дальнее путешествие в сумерках и казалось мне сомнительной затеей, я решила не протестовать.
Километров двадцать мы ехали по шоссе к южной границе поселка. После контрольно-пропускного пункта дороги больше не было; нам предстоял путь через бескрайнюю пустыню.
К боковому окну подошел караульный и, поглядев на нас, сказал:
А, это снова вы. Куда собрались так поздно?
Да тут недалеко, километров тридцать. Ей, знаете ли, кактус понадобился, сказал Хосе и поддал газу.
Зачем ты ему соврал? укоризненно спросила я.
Если б я не соврал, он бы нас не выпустил. Сама посуди, разве он позволил бы нам так поздно ехать в такую даль?
А если, не ровен час, что-то случится? Ты и направление, и расстояние сообщил ложное, как же нас найдут? спросила я.
Никто и искать не будет. Помнишь, как погибли те хиппи? снова вспомнил он о той жуткой истории: все мы слышали о трагической гибели хиппи в пустыне.
Было уже почти шесть. Хотя солнце начало клониться к закату, свет был так ярок, что резал глаза; но вот повеяло холодом.
Машина быстро ехала через пустыню по оставленным чьим-то автомобилем следам шин. Плоская земля, укрытая песком и щебнем, простиралась дальше, чем мог охватить взор. Впереди возник мираж сначала один слева, потом еще два справа; они имели облик озер, окруженных зеленым кустарником.
Кроме завываний ветра ничего не было слышно. Мертвенно тихая земля казалась спящим великаном, свирепым и жестоким, и мы ехали по его распростертому недвижимому тулову.
У меня такое чувство, что однажды мы умрем в этой пустыне, вздохнула я, глядя в окно.
Почему?
Машина, то и дело подскакивая, мчалась вперед.
Каждый день, с утра до вечера, мы тревожим ее, выискиваем в ней окаменелости, выкапываем ее растения, преследуем ее антилоп, разбрасываем бутылки из-под газировки, бумажные коробки, грязь и мусор, бороздим ее колесами машин. Пустыне это не нравится, взамен она требует наши жизни. Вот так: у-у-у, у-у-у я изобразила, как сдавливаю чью-то шею. Хосе расхохотался он обожал, когда я несла всякую чепуху.
К этому времени я полностью закрыла боковое окно, потому что воздух незаметно, но довольно сильно похолодел.
Вот и горный лабиринт, сказал Хосе.
Я посмотрела на далекую линию горизонта. Маленькие черные точки, показавшиеся вдали, постепенно увеличивались. В радиусе трехсот километров это единственная холмистая гряда. Она представляет собой скопление высоченных песчаных дюн, рассыпанных на двадцати-тридцати квадратных километрах пустынной земли.
Ветер сотворил эти песчаные горы дугообразные, неотличимые друг от друга. Они похожи на скопление полумесяцев, выкорчеванных небесным экскаватором и перенесенных в пустыню Сахару. Еще более удивительно, что все эти холмы, около сотни метров вышиной, расположены на примерно одинаковом расстоянии друг от друга. Забредя сюда, легко утратить чувство направления и заблудиться. Я называю это место «горным лабиринтом».
Горный лабиринт приближался, и вот наконец перед нами выросла первая дюна.
Поедем через лабиринт? тихо спросила я.
Да. Как въедем, сразу повернем направо, и через пятнадцать километров будет то самое место с окаменелостями, о котором мне говорили.
Уже почти половина седьмого, скоро бесы начнут в стены стучать. Я прикусила губу, не понимая, отчего мне так не по себе.
Что за суеверия, какие еще бесы. Хосе не верил мне, и все тут.
Мало того что он был бесстрашен и безрассуден, но вдобавок еще упрям и твердолоб. В конце концов мы оказались в горном лабиринте и двинулись дальше, огибая песчаные холмы. Солнце было позади нас, а ехали мы в направлении востока.
На этот раз лабиринту не удалось нас пленить: не прошло и получаса, как мы выбрались из него. Впереди на песке уже не было отпечатков шин; местность эта была нам незнакома, к тому же мы ехали в обычной машине, не приспособленной к вождению в пустыне. На душе у меня было неспокойно. Хосе вылез из машины оглядеть местность.
Давай вернемся! Мне уже совершенно расхотелось искать окаменелости.
Еще чего. Хосе и слушать меня не стал. Машина рванула вперед и двинулась дальше по совершенно незнакомой земле.