Застоялся конь, обратился он не к графу, а к Серёже, нужна выездка. Я не гожусь, слишком тяжёлый, лучше она, мотнул он головой в мою сторону.
Серёжа молчал. Нерешительность его была понятна в седле я никогда не сидела. Стефан добавил:
Пропадёт конь. Хороший.
Серёжа, позволь я согласна, напомнила о себе я и наклонилась к Андрэ, спрашивая разрешения на такое пользование его собственностью.
Всё ещё сердясь, граф молча кивнул.
Только у меня нет нужной экипировки, известила я и показательно выставила перед собой ногу в кроссовке.
Стефан соизволил взглянуть не на меня, на мою обувь, и махнул рукой, сойдёт, мол. Развернулся и вышел.
Со дня конкурса в Карловых Варах Стефан, по одному ему известной причине, перестал со мной разговаривать. И за два месяца, что мы не виделись, ничего не изменилось приехав в Париж, он разговаривал с Серёжей и не разговаривал со мной.
Волнуясь, я ждала решения Серёжи.
Я думал, мы займёмся твоим обучением, когда вернёмся в Россию, сказал он. Думал, наймём профессионального инструктора. Он улыбнулся. Хочешь попробовать?
Я кивнула.
Ну, пойдём.
И мы вышли на улицу. Сергей остался у края манежа, а я подошла к Стефану.
Стефан без церемоний обхватил ладонями мою талию, поднял меня и опустил в седло, подтянул стремена под длину моих ног и, подавая поводья, буркнул:
Бери.
По сравнению с конюхом со мной он обращался почти нежно.
Целью Стефана было восстановить физическую форму жеребца. Меня он учил поневоле, ради безопасности, просто для того, чтобы я не вывалилась из седла. Оценил он только одно я быстро нашла общий язык с жеребцом конь радовался встрече со мной, в день без занятий скучал. Пепельный в яблоках молодой жеребец был куплен графом незадолго до болезни, а с болезнью хозяина не только наездника лишился, но даже и имени не успел приобрести.
С согласия Андрэ, я назвала жеребца Пеплом.
Чтобы ускорить обучение, Серёжа арендовал ещё одного жеребца, и по утрам мы стали выезжать на конные прогулки. Я чувствовала ход коня, старалась слиться с ним в единое целое, а Серёжа был недоволен, говорил, что, стремясь к «слиянию», я плохо контролирую ситуацию в целом, слишком доверяюсь животному и запрещал скачку. Как объединить и контроль, и единение я не понимала.
Прошли две недели. Здоровье графа улучшалось, что никак не сказывалось на его отношении к целителю. Андрэ со Стефаном не разговаривал, а принимая помощь, лишь сухо благодарил. В разговорах со мной он даже признал справедливость поступка Стефана, но был не в силах простить ему самоуправство.
Милая Лидия, он мог бы сказать о нерадивости конюха, в который раз объяснял свою позицию граф, и я бы принял меры. Я бы и сам выгнал мерзавца. Но нельзя же в чужом доме принимать решения за хозяина. Это невежливо. Да это недопустимо, Лидия! И граф опять начинал сердиться.
Андрэ, пожалуйста, не волнуйтесь, уговаривала я, всё что случилось, уже случилось. Изменить случившееся мы не в силах, зато мы можем изменить отношение к случившемуся.
Да-да, вы правы, соглашался он, утихая, что случилось, того не изменишь.
И вот как-то раз он меня спросил:
А как бы вы поступили на моём месте?
Поблагодарила бы, не задумываясь, ответила я.
Лицо Андрэ вытянулось.
Да, граф, я бы Стефана поблагодарила. За выявление проблемы, за эффективное и, согласитесь, я выставила указательный палец вверх и засмеялась, весьма эффектное решение проблемы! За сохранение моего имущества, за экономию моих времени и нервов, наконец. Стефан редкий в нашем мире человек, он не боится брать на себя ответственность, не боится принимать решения. Не беспокоясь о собственной участи, действует ради торжества справедливости, правды или в целях чьей-то безопасности. Он выбирает поступок, не говорильню.
Андрэ надолго умолк. Я уже заметила, что графу свойственны неторопливые размышления по самым разным случаям от важных до незначительных. Спустя время, он согласился:
Ваши слова спорны, Лидия. Но в нашем случае, думаю, вы правы.
Позже Андрэ нашёл в себе силы выразить Стефану благодарность за то, за что так долго сердился на него.
Однажды, возвращаясь с прогулки, мы с Серёжей пустили коней шагом, и Серёжа спросил:
Маленькая, а ты хочешь и дальше заниматься со Стефаном?
Хочу. Но я не вижу причин, чтобы он хотел заниматься со мной. Вчера Стефан сказал, что конь вернулся в форму.
Однажды, возвращаясь с прогулки, мы с Серёжей пустили коней шагом, и Серёжа спросил:
Маленькая, а ты хочешь и дальше заниматься со Стефаном?
Хочу. Но я не вижу причин, чтобы он хотел заниматься со мной. Вчера Стефан сказал, что конь вернулся в форму.
Я найму его и всё. Не хотелось бы прерывать занятия.
Продолжать занятия, Стефан согласился, но поставил условие моё беспрекословное подчинение. Я с лёгкостью условие приняла.
Очень скоро Стефан и сам увлёкся нашими тренировками. Между нами появилось некое подобие дружбы, и, думаю, гнев на милость Стефан сменил во многом благодаря всё возрастающей симпатии Пепла ко мне.
Стефан учил положению тела при разных видах скачки, учил тому самому «слиянию» с лошадью, учил тем более хорошо, что прекрасно знал анатомию и лошади, и человека. Учил падать с коня, соскакивать и запрыгивать на ходу. Всё это было интересно и важно, но у меня родилось желание научиться танцевать на лошади. А то единственное условие, что поставил Стефан до начала занятий, а именно моё абсолютное подчинение, полностью лишало меня права проявлять инициативу. И договориться со Стефаном не было никакой возможности всё, что я придумывала и хотела попробовать в действии, всё вызывало у него сопротивление.