Толиаслан уже вносил стаканы.
Мы слегка обсудили тему национального юмора. Марксэн, по-видимому борясь в себе с тремя, объявил, что никакого национального чувства юмора быть не может.
- Какой такой абхазский, грузинский, русский юмор? Смешно или не смешно вот юмор.
- Одним смешно, а другим не смешно.
- То есть русскому, скажем, смешно, а немцу не очень?
- Или немцу смешно, а русскому совсем не смешно...
- Или грузину смешно, а абхазу нет...
- Тогда абхазу совсем не смешно, если грузину смешно... - Еврейский юмор всем смешон...
- Если он еврейский на самом деле, - сказал Марксэн.
- Ты хочешь сказать, что их придумывают сами русские? Тогда бы это не было так смешно.
- Что ты имеешь против русских?
- Я? Никогда. Серож, армянский юмор есть? Серож надолго задумался, а затем обиделся:
- Ты что, опять армянское радио имеешь в виду? Это не армянский юмор.
- Хорошо, если армянский юмор придумали не армяне, а еврейский не евреи, а чукотский, уж точно, не сами чукчи, то кто же?
- Английский юмор тоже не английский?
- Я согласен с такой точкой зрения, что это вопрос больше импорта, чем экспорта, - сказал англичанин.
Мы захохотали, и англичанин не понял над чем.
- Мне другое смешно, - сказал он, обводя рукою свой роскошный, на
наш взгляд, номер. - В России так много леса...
Мы проследили за его рукой, словно он показывал нам на рощу.
Номер и впрямь был весь обшит деревом, вернее, такой импортной, как раз скорее финской, чем русской, фанерой под дерево.
- И вот я не могу понять... Столько леса - и ни одного шкафа. Некуда ту пут клос...
Наши куртки были свалены посреди его безбрежной кровати, на ней же мы и сидели.
- Это как раз понятно, - сказали мы.
-Уай??
- Сметы не хватило. .
- Чего-чего? - сказал англичанин совершенно по-воронежски.
- Ну, средств, денег.
- На дерево хватило, а на шкаф не хватило?
Он закружил по комнате, стукаясь о стены. Они отзывались звуком пушечного выстрела... '
- Зачем столько?!
- Фонды.
- Фонды? Вы имеете в виду ваш план? Что, вам прислали больше фанеры, чем денег? Но ведь лишняя фанера - это ваши деньги!
Мы опять смеялись, и англичанин не мог понять над чем. Как мы могли объяснить, что не над его непониманием нашей экономики. А над тем, что "фанера" на жаргоне и означает деньги.
- Фанера - это капуста, - пробовал пояснить кто-то, но это был неудачный перевод.
- Фанера - это фанера.
Перевод был уточнен, и словно в доказательство этой высшей точности она вдруг гулко взорвалась, выстрелила и смолкла.
- Что это, что это! - Англичанин вскочил в испуге, указывая на потолок.
Кто-то снова пробежал по нему, издавая цепкий грохот. Мы не стали
разъяснять ему, что это была крыса, а может, и кошка. Мы сказали "мышка". Не стали позорить державу.
- Зачем тогда такие низкие потолки?
- Фанеры не хватило.
- В смысле денег?
- Нет, в смысле фанеры. ,
- Это русский юмор?
- Нет, экономика. Из фанеры сделали деньги.
- То есть из фанеры фанеру?
- Вы схватываете на лету. Вы же, в отличие от нас, знаете, что такое город третьей категории.
- О, Воронеж!.. - Англичанин мечтательно завел глаза. Мы выпили за Воронеж. Согласитесь, это роднит наши просторы, когда англичанин пьет в Сухуме за Воронеж. Сплачивает империю.
- Летс кол ит икспириенс, - сказал англичанин.
Значит, так. Англичанин приехал в Советский Союз, чтобы собрать материал для диплома (тут мы так и не выяснили, что у них диплом, а что диссертация: то, что у нас диссертация, у них диплом, или наоборот). Он приехал изучить наш опыт, потому что у них в Британии есть тоже некоторый такой опыт. Опыт содержания обезьян в не близких им климатических зонах в близких к природным условиях. Иначе, на воле. Он много слышал об обезьяньем питомнике в Сухуме и считал, что именно там может быть накоплен этот некоторый опыт.