Иными словами ликвидировать его должны «те»?
Именно так. Это должна быть пуля врага.
Чего проще организовать простую провокацию? Переодеть человека в форму вражеской армии и
Нет, отрезал Максимов. Это должны сделать наши враги. И они должны быть уверены, что эта мысль пришла в их головы! Мы с тобой должны быть чисты.
Значит никто кроме нас с тобой, Владимир Иванович, и того, кто отдал приказ, этого не знает?
Ты все понял правильно, Иван.
И кто же будет «исполнителем»? Кого нужно обрабатывать? Абвер? СД?
Нет. ОУН-УПА7. Именно они в следующем 1944-ом году станут нашими врагами на Западной Украине, Иван. Но это ты и сам понимаешь. Ведь одного из лидеров ОУН ликвидировал именно ты в 30-е годы.
Нольман помнил дело Евгения Коновальца, которого убрали при его участии.
Тогда ты не только план разрабатывал, Иван
Владимир Иванович. У меня хорошая память. Профессиональная. Лишние напоминания не нужны.
Как скажешь, Иван Артурович.
Нольман сказал комиссару:
А наши агенты, которых мы задействуем, должны получить «задание прикрытия». Ведь они ничего не должны знать о нашей операции.
Все так. Для них это будет стандартная работа по настоящей борьбе с врагами СССР. Да почему собственно «прикрытие»? Они действительно станут выполнять свои задания. Просто эта операция «чемодан с двойным дном».
Нольман взял лист бумаги и карандашом написал фамилию. Затем показал лист Максимову.
Это он?
Ты еще раз показал, Иван, что лучше тебя не найти. Ты догадлив.
Это было легко, Владимир Иванович. Если речь идет о Западной Украине. И среди наших командармов, что возглавляют армии в этом регионе, можно первым выделить вот его. Сам фельдмаршал Манштейн назвал его «Гроссмейстером». И врагов среди наших своим резким характером он нажил немало. Мне ли этого не знать при моей работе.
Но только запомни, Иван Артурович, что больше мы с тобой к этому разговору возвращаться не станем. И даже в моем кабинете, когда нас здесь будет только двое, мы не будем упоминать фамилии вот этого генерала.
Максимов смял лист бумаги и чиркнул спичкой. Лист охватило пламя. Он быстро обратился в пепел.
Я понимаю. Мог бы и не предупреждать.
Не сомневался в твоей понятливости, Иван Артурович. И тебе ведь не нужно говорить, чей это приказ?
Я догадался. Да и ты и не скажешь ведь?
Не скажу, Иван. Но тебе нужно в самый короткий срок подготовить план операции.
«Крыса в норе», сказал Нольман.
Что?
«Крыса в норе» повторил Нольман.
Это название?
Тебе не нравится, Владимир Иванович?
Почему не нравится? Разве дело в названии? Дело в скорости и «чистоте».
Слово «чистота» здесь не совсем подходит, Владимир Иванович.
Я говорю не о той «чистоте», Иван. Операцию нужно провести так, чтобы и комар носа не подточил. Как ты умеешь это делать.
Я подготовлю план, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.
И на бумаге будет только
На бумаге будет только то, что можно изложить на бумаге, Владимир Иванович. Я все понимаю.
Никогда в тебе не сомневался, Иван.
Нольман про себя усмехнулся. Во время войны их отношения с Максимовым стали почти дружескими. Но в свое время они были настоящими врагами
***
Нольман успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ8, а затем НКВД9 под руководством Шпигельгласса. В 1936 году, они пересеклись в первый раз Нольман и Максимов.
Максимов просил зачислить его в группу ликвидаторов, сославшись на свою службу в органах ВЧК с 1918 года. Шпигельгласс поручил провести собеседование с новым кандидатом в ликвидаторы Нольману.
Вы сотрудник ВЧК с лета 1918 года? спросил Нольман Максимова.
Так точно.
В вашем деле нет указаний на ваше образование? Вы учились в гимназии?
Нет. Только приходская школа.
Но вы проситесь в Иностранный отдел, товарищ Максимов. Вы говорите на иностранных языках?
Немного по-польски. Воевал там с Тухачевским.
Иностранный отдел ОГПУ это особый отдел, товарищ Максимов. Я лично говорю по-немецки, по-французски, по-английски и немного знаю итальянский.
Насколько я знаю, товарищ Нольман, в вашем отделе есть и люди, слабо знающие языки. В Европе много русских эмигрантов. И я готов учиться.
А с чего вас так тянет в нашу группу, Максимов?
Хочу быть полезным своей стране.
Нольман еще раз посмотрел в послужной список Максимова.
В вашем деле есть запись от 1919 года. Вы были в плену?
Да меня захватили люди из колчаковской контрразведки.
И как вам удалось выжить?
Меня отпустили, честно признался Максимов.
Отпустили? Из контрразведки адмирала Колчака? Оттуда выпускали только на тот свет.
Но как видите, товарищ Нольман, я сижу перед вами.
Хорошо, товарищ Максимов. Я сделаю заключение и передам товарищу Шпигельглассу
***
В итоге с подачи Нольмана Шпигельгласс ответил Максимову отказом. Иван Артурович был не совсем высоко мнения о способностях чекиста Максимова.
За несколько последующих лет группа «Дугласа» совершила ряд громких политических убийств и похищений. Это они выкрали и доставили в СССР генерала Миллера10. Это они убили в Роттердаме видного украинского националиста Коновальца11.
Но «ветер подул» в иную сторону и Шпигельгласс стал неугоден. Время иностранного террора прошло, и руководство предпочло избавиться от группы. Так сильно запачкавший себя кровью Шпигельгласс был в феврале 1938 года, после смерти начальника Иностранного отдела Слуцкого, назначен на его место исполняющим обязанности. Но в новой должности он не задержался, и в ноябре 1938 года был арестован по обвинению в шпионаже. А в 1941 расстрелян. Такая же судьба ждала и Нольмана. Но его спас Берия. Ставший уже тогда всесильным при Хозяине12 Лаврентий Павлович высоко ценил аналитические способности Нольмана.