А можешь оказать мне услугу, майор?
Какую?
Не докладывай пока ничего.
Кравцов не понял Лаврова:
Ты о чем, лейтенант? Как не докладывать? Ты офицер НКГБ. И твой начальник должен знать, что ты в Луцке.
Боюсь, майор, что меня списали.
Что это значит?
Как отработанный материал. Как у нас списывают агентов? Ты не забыл?
Но с чего ты взял?
Мои позиции в отряде УПА Варта были довольно крепкие. И вдруг все кончилось. И сразу поступил категорический приказ о моей ликвидации. И даже мой начальник сотник Ястреб ничего для меня сделать не смог. А это значит одно меня сдали со всеми потрохами. И сделать это мог Нольман. Через него к немцам попали сведения, дискредитирующие меня. А от немцев они попали в штаб УПА.
Это твое предположение?
Почти уверенность, майор. Мой начальник в Абвере мне не верил и, похоже, использовал только для игры с Нольманом. Нольман это понял и решил меня «слить».
Для какой цели?
Этого я не знаю. Но ты знаешь многоходовки Нольмана. В его планы не входит то, что я жив. И если ты доложишь обо мне, то боюсь я и недели после этого не проживу.
Кравцов задумался. После операции по барону фон Рунсдорфу он был на хорошем счету и все его прежние неудачи пока забылись. А если сейчас он не выполнит свой долг и скроет Лаврова, то неизвестно как все может повернуться. Он ведь совсем не в курсе работы Нольмана сейчас.
Ты не понимаешь, Лавров. Я сотрудник СМЕРШ. Здесь мой отдел работает по выявлению вражеской агентуры и местным предателям. ОУН и УПА в зоне приоритетного интереса. А ты имеешь отношение к этому. И ты работал как агент НКГБ. Это докажет твою полезность, лейтенант.
Я готов отдать тебе весь расклад. Все что я знаю по УПА. Но не сдавай ни меня, ни Лену Нольману.
Но, если я так сделаю, что станешь делать после этого ты?
Снова стану работать и докажу свою нужность. Только так я смогу сохранить жизнь и себе, и ей. Ведь никто не знает, что ты меня узнал, майор.
Но мой лейтенант Васильев узнал Музыку. Полностью он не уверен, что это она. Но скрыть этот факт я не могу. Она в нашей картотеке как враг! А если она агент НКГБ, то я должен доложить.
Лавров пожал плечами.
Хорошо. Выполняй свой долг, майор. Прости, что попросил. Я тебя понимаю.
Да ты погоди, Лавров. Поспешных выводов делать не будем. Пока тебя в камеру отведут. А я стану думать, что делать.
Думай не думай, но доложить тебе придется, или нас отпустить.
Этого не могу, лейтенант. Если бы тебя взял лично я, то другое дело. Но я могу сделать так, чтобы Нольману затруднительно было тебя убрать
***
Москва.
Управление НКГБ СССР
Февраль, 1944 год.
Комиссар государственной безопасности Максимов снял трубку с телефонного аппарата.
Максимов.
Это Абакумов.
Звонил сам заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ.
Слушаю вас, товарищ Абакумов.
Вы уже получили сообщение из Луцка, товарищ Максимов? Начальник тамошнего СМЕРШа захватил важного агента вашего управления.
Вы говорите про лейтенанта Лаврова? Максимов знал про этот инцидент со вчерашнего вечера.
Что у него за дело в Луцке?
Вы говорите про лейтенанта Лаврова? Максимов знал про этот инцидент со вчерашнего вечера.
Что у него за дело в Луцке?
Дело в том, что Лавров числится у нас в списках погибших, товарищ Абакумов, ответил Максимов, хотя знал, что Абакумову это хорошо известно.
И что это значит, Владимир Иванович? Мы помешали какой-то вашей операции?
Нет. Мы сейчас работаем над этим, Виктор Семенович.
Но мой майор говорит, что хорошо знает этого лейтенанта. Они работали вместе в Харькове.
Точно так, Виктор Сёменович, Нынешний майор Кравцов, тогда капитан, был начальником у лейтенанта госбезопасности Лаврова в Харькове осенью 1941 года.
Значит сведения о его смерти ошибка?
Похоже на то, Виктор Семенович.
Я готов оказать вам, Владимир Иванович, всяческое содействие в этом деле.
Спасибо, Виктор Семенович. Буду иметь в виду.
Максимов положил трубку. Абакумов уже все знает. Но разве могло быть иначе
***
Старший майор государственной безопасности Иван Артурович Нольман был удивлен новостями еще больше Максимова. Оказывается, его списанный агент Лавров жив, и сейчас попал к СМЕРШУ.
Нольман сразу пошел к своему начальнику комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову.
Владимир Иванович, у нас неприятности.
Ты про Лаврова? спросил Максимов.
Да.
Мне только недавно звонил Абакумов.
Абакумов? По поду Лаврова?
Да.
Не его уровень.
А вот представь себе, что Абакумов снизошел до такого уровня, Иван Артурович. Лавров выжил. Твоя комбинация не сработала. И теперь я сомневаюсь в эффективности агента, которого мы внедрили благодаря «ликвидации» Лаврова.
Не согласен, Владимир Иванович. К агенту это отношения не имеет.
А к операции «Крыса в норе»?
Лавров не имел к ней прямого отношения.
Его взяли люди СМЕРШа, старший майор. Не наши. Доклад о Лаврове и Елене Музыке ушел к Абакумову. И ему принимать решение. Ему, а не нам. И Берия тебе в этот раз не поможет, Иван. Ты знаешь какое у тебя задание!
Знаю.
А если Абакумов что-то пронюхает? А этот умеет. Можешь не сомневаться.
Ничего Лавров ему не даст, Владимир Иванович. Это не та ниточка, что может вывести к настоящей цели «Крысы в норе».