Но Андрей Николаевич, наверное, немножко догадался про Мишку и поэтому быстро сказал:
– Нет-нет, Мишка, я его и сам вытащу! Вы только с Вовкой входную дверь подержите...
Мишка испугался, сменил безразличные глаза на честные и стал быстро врать о том, что ему очень нравится ящик, и что с этим ящиком коридор выглядит гораздо красивее, и он, дескать, Мишка, подумал, что если его вынести, то в коридоре будет страшно неуютно...
Нужно было как-то прекратить Мишкино трусливое вранье, и поэтому я сказал первое, что мне пришло в голову:
– Андрей Николаевич, а что такое «Багаж срочной отправки»?
– Нет, правда, Андрей Николаевич, почему этот багаж срочный? – обрадованно подхватил Мишка.
Ох, с каким бы удовольствием я ему сейчас треснул по шее! Он, когда врет, становится таким искренним, таким правдивым, что прямо светится изнутри. Ну прямо копия того мальчика, который на плакате «Пионер – всем ребятам пример»!..
Андрей Николаевич, наверное, ничего не понял и ответил:
– Сейчас я попробую вам объяснить. Дело в том, что... Вовка, открой, пожалуйста, входную дверь! Спасибо. Дело в том, что артисты цирка живут особой и очень интересной жизнью, связанной с ежемесячными переездами... Мишка! Не хватай с той стороны один. Беритесь вместе с Вовкой. Я здесь один справлюсь... Вовка, поднимай свой угол. Осторожнее лапы!.. Мишка, разогни руки в локтях – легче будет нести ящик... Взяли! Ну вот... слушайте... Если директор любого театра может сказать, что в его театре работает столько-то артистов, то ни один директор цирка такой фразы произнести не может...
Глава четвертая
22 + 11 = ?
– Слушай, мам! – сказал я вечером. – Если директор любого театра может похвастаться, что у него в театре работают сто артистов, то ни один директор цирка этим не хвастанет. Отгадай почему?
– Не знаю, – сказала мама. – Допивай молоко...
– Сдаешься?
– Сдаюсь.
– А вот почему! Потому что ни в одном цирке своих артистов нету! Здорово, да?!
– Как нету?
– Очень просто. Нету, и все. Цирк – это просто помещение, где выступают артисты. Они там месяц повыступают и разъезжаются все по разным циркам. Им из Москвы такая разнарядка приходит – кому куда. А в этот цирк вместо них приезжают артисты из самых разных цирков, и получается новая программа. Отгадай, как это называется?
– Понятия не имею. Допивай сейчас же молоко!..
– «Конвейер»!
– Как? – удивилась мама.
– «Конвейер»! – с удовольствием повторил я. – В цирке даже говорят: «Я работаю в конвейере». Месяц – один город, месяц – другой город, месяц – третий... И так всю жизнь! Здорово, да?
– Очень здорово, – вздохнула мама. – Действительно, очень здорово. Допивай молоко, пожалуйста.
– И учти, мама, – сказал я, – весь багаж артистов цирка всегда идет скорыми поездами! Пусть там будет сто килограмм, двести, триста – все равно скорыми!.. Такими бумажками обклеены ящики со всех сторон, и на них написано: «Багаж срочной отправки» – и пожалуйста! Никаких товарняков – только скорым, потому что багаж должен раньше артиста в цирк приехать. Понял?
– Понял, – сказала мама. – Ты молоко когда-нибудь выпьешь?
– Выпью, – ответил я. И, представив себе, что это не молоко, выпил. Я молока терпеть не могу.
– Умница, – сказала мама и стала стелить мне постель. – Откуда ты этих премудростей набрался?
– Ха! – сказал я. И так здорово сказал я это «ха!», ничуть не хуже, чем Мишка. – Ха! – сказал я. – Мы когда сегодня ящик во двор вытаскивали, нам Андрей Николаевич все рассказал!.. Он двадцать лет по циркам ездил. У них там закон такой – двадцать лет отработал, гуляй на пенсии.
– Мойся, чисть зубы и ложись, – сказала мама. – Больно молод твой Андрей Николаевич для пенсии.
– Что ты, мам! – удивился я. – Он и не молод совсем. Он такой же, как ты.