След призрака
Геннадий Черников
© Геннадий Черников, 2017
Погода заставила Ковригина зайти в это кафе.
Сегодня он выбрался в город без машины, боясь застрять в пробках на улице гололед. Но снег сменился дождем, стылый ветер летел по проспекту меж высоток, как в аэродинамической трубе, и пробивал промокшую куртку. Сырой холод ноября добрался, кажется. до костей, еще несколько минут такой прогулки и можно всерьез простыть. И Ковригин зашел в кафе просто погреться.
Современные окна, вмонтированные в старинные стены. приглушали шум города. Тепло, тихо, малолюдно. Ковригин решил провести здесь с полчаса, в одиночестве, за чашкой кофе и дежурными бутербродами.
Струи дождя вперемешку со снегом сползали по стеклам, тихая музыка старые добрые итальянцы навевала ностальгию по молодости, тепло и хороший кофе сразу изменили настроение, и он пожалел, что не заглядывал сюда раньше.
Он уже допивал кофе и размышлял а не заказать ли еще чашечку? когда за спиной раздался хрипловатый голос:
А может еще по чашечке, дружище? За счет конторы?
Ковригин вздрогнул. Знакомый голос. Хрипловатый тембр, едва заметная издевка в голосе
Неужели Ковригин обернулся. Мой старый шеф
Они обнялись. Редкие посетители уютного кафе украдкой посматривали на эту сцену двое мужчин обнимаются, как родные после долгой разлуки.
Ковригин, Ковригин радостно повторял лысый и полноватый мужчина, рассматривая собеседника. Собеседник, шатен среднего роста и средних лет, худощавый и подтянутый, дежурно улыбался.
Присядем, по жесту и тону полноватого мужчины было понятно, что это не предложение, а приказ.
Они разговаривали тихо. Замолкали, когда подходил официант с подносом в слепяще-белой рубахе и черных брюках. Стоколов говорил как сквозь зубы, почти не шевеля губами. Профессиональная привычка. За соседним столиком мог сидеть некто, умеющий понимать слова на расстоянии по движениям губ.
Боюсь я тебе прямо так, в лоб говорить. Вдруг на диктофон запишешь? сказал Стоколов.
Опасное дело хочешь предложить? А не получится так, что после дела меня уберут? Буду слишком много знать Ковригин говорил шутя, но серьезный подтекст понимали оба
Дело не опасное Дело невероятное Я и сейчас не верю, что такое возможно Как они это сделали не понимаю
Стоколов вздохнул и посмотрел в огромное, от пола до потолка, окно. По стеклу бежали струи воды, прохожие торопились поскорее скрыться от этого ненормального зимнего дождя. Мимо прополз троллейбус, совсем близко, но витринное стекло хорошо глушило звук, и в кафе было тихо. Шум оживленной трассы за окном сюда проникал едва-едва, и здесь слышался тихим и даже успокаивающим. Стоколов молчал и напряженно думал, это было видно по вздувшейся на переносице глубокой морщине. Наконец он встал, хлопнув ладонями по столу, и продолжил:
Шутишь все. Увы, Ковригин. Я погорячился. Чувствую, не смогу тебя убедить.
Уже смог, ответил Ковригин. Мне уже интересно.
Стоколов снова сел и продолжил:
Время такое. Мы все живем, как играем в большую игру на деньги. Каждый зарабатывает, как может, и у каждой игры свои правила. Так вот В моей игре убивать не по правилам. Это запрещено. Купить, перехитрить, переумнить да. Запугать, предупредить, в крайнем случае да. Убивать нет. Нельзя. Я к тебе обратился потому, что ты можешь раскрыть это дело. А дело невероятное. Мистика и фантастика. Мне даже не столько интересно кто это сделал? Мне интереснее всего узнать как?! Ты когда узнаешь, что случилось, тоже Мягко скажу, удивишься
Бармен включил музыку. Старая итальянская эстрада напомнила что-то давно забытое. Они пили кофе и Ковригин ждал главной информации что за дело?
У крупного чиновника выкрали взятку Стоколов, видимо, хотел выругаться матом, но сдержался и продолжил: Но главное как! Как! И сколько! Сто пятьдесят тонн зелени, прямо из служебного кабинета, из сейфа. Способ взлома сейфа Небывалый, скажем так Просто мистика. Подробности узнаешь у него. У этой, так сказать, несчастной жертвы воровской наглости Вернее, колдовского воровства Я тебя сведу с ним, и дальше все. Меня нет. Я исчез. Мы ни о чем не говорили.
Ага. Еще попроси мамой поклясться сострил Ковригин. Разве так подстраховываются?
Ну а как же? Ты же мне теперь никто деланно-жалобно сказал Стоколов, сообщил, где и когда встретиться с клиентом, и они вместе вышли из кафе.
На улице было противно. Сырой и холодный ветер сразу продул одежду, заставил съежиться, Стоколов заспешил к машине, и Ковригин на прощанье крикнул ему:
Я еще не согласился! Думать буду!
Стоколов посмотрел неожиданно потеплевшим взглядом и сказал в ответ:
Давай, давай, родной Это твое Если не ты, то кто же?!
Ковригин поехал решать текущие дела, вернулся домой и все думал над предложенным делом. Соглашаться или нет? Еще было время подумать. Пока не узнал имя чиновника, не получил конфедициальной информации, он мог отказаться.
А думать было над чем. Даже не подумать, а, скорее, погадать.
Никто не понимал его методов работы. Если он вел допрос, то задавал такие странные вопросы, не имеющие отношения к делу, что коллеги удивлялись. Он не искал отпечатки пальцев, но смотрел в лица и глаза подозреваемых. Он старался подержать в руках предметы, забытые преступниками на месте преступления, будто пытаясь таким способом понять, кто их хозяин и где он сейчас.