Вас проводить? подстрекнул бушующий в сердце демон.
А не забоитесь? явно кокетничая, она.
Ещё чего не хватало, захорохорился во мне гусар, впрерив глаза в тонкое обручальное колечко.
Мне далеко её проверка на вшивость и, видимо, цель раззадорить смельчака.
Такси-и, такси-и-и! я, метнувшись от неё к веренице бомбил, свободен?
Та сидайте ради Бога, нэ стэсняйтеся. Лошадёнка к вашим услугам, радушно улыбчивый тип с неопределенными чертами лица.
Я, тут ещё дама, мы щас, айн момент, и уже к ней прошу, карета подана! а про себя даже если обломлюсь ничего страшного, хоть просто с бабой поболтаю .
Та нам хоть с самим чертом. Ох! святы, святы, простить мои прегрешения тяжкие! шо вы тамо мечетесь, як угорелый? не сумневайтеся та волокить её сюды быстрее, бо ще передумае, горюшка не обэрётеся, в спину мне водила.
Во гад, думаю, сейчас всё испортит пошляк.
Но пронесло. Женщина покорно устраивается на заднем сидении.
Привыкшие они тут к такому обращению что ли? про себя и влезаю в авто, соседясь к ней.
Едем минут пять. Разговор ни о чем. Водила весельчак и острослов. Смешит на всю катушку. Я стараюсь не отстать в упражнении третьесортной словесностью. В одну из возникших пауз внезапно слепляемся с попутчицей в поцелуе. Застыли надолго. Извозчик деликатно замолчал
Приехали к указанному адресу. Незнакомый микрорайон. В ряд несколько типовых девятиэтажек. Наша третья слева. Дребезжит лифт; мы в поцелуе. Вваливаемся в квартиру. На пол летят фуражка и шинель, затем её куртка и цветистый шарфик. В порыве нетерпеливой страсти валимся прямо в коридоре. Не предохраняясь, дважды впадаем в неистовство. Не знал, что о палас можно в кровь сбить колени и локоть правой руки
Приехали к указанному адресу. Незнакомый микрорайон. В ряд несколько типовых девятиэтажек. Наша третья слева. Дребезжит лифт; мы в поцелуе. Вваливаемся в квартиру. На пол летят фуражка и шинель, затем её куртка и цветистый шарфик. В порыве нетерпеливой страсти валимся прямо в коридоре. Не предохраняясь, дважды впадаем в неистовство. Не знал, что о палас можно в кровь сбить колени и локоть правой руки
Пять утра. Пьем чай в кухне. Я одет на скорую руку и ещё пьян, она в байковом халате на голое тело. За окном стук дождя и непроглядная темень. Шинель и фуражка по-прежнему на полу.
Тебе пора, муж может прийти.
А где он?
На службе, в наряде. Он старший лейтенант, она подводит меня к кладовке; на вешале покоится парадная шинель, на золотистом погоне мерцают бронзой три звезды.
Одеваюсь. Прощальный поцелуй. Не отлипаю от её губ и одной рукой долго мну грудь в слабой надежде.
Нет, нет. Иди. Скоро муж припрётся, я знаю.
Жаль, но ухожу. Уже, будучи в лифте, оправляю форму. Спустя десять минут выбираюсь из лабиринта бетонных свечек к трассе на окраину. Недолго думая, останавливаю случайный «Икарус». Пассажиры спят, автобус междугородний. Как ни странно, останавливается
На Парашютную. Знаете, где это? говорю водителю и сую ему юбилейный рубль.
Надо круг давать, и увидев счастливую мою морду, поехали! только расскажешь, страсть люблю всякое такое.
Я со всеми подробностями излагаю слушателю минувшее любовное приключение. Он изредка восклицает: прям в такси целовались?; в лифту зажал, ха-ха-ха ; прямо на полу у неё в коридоре; стёр коленки, га-га-гой-е-е, а дверь хоть закрыли, ха-ха-ха?
Звать-то как её? спрашивает по завершении пересказа.
Опачки, не знаю. Я как-то и не спросил, и оба долго ржём
3 сентября. Год 1984-й. Первое место службы.
День прекрасен и ни чем не уступит приазовским. Хабаровск. Всюду в клумбах знакомые цветы, те же тополя, что и на Кубани. Амур обнаруживает себя излишне гордым, но что красив факт безусловный. Волею судьбы я впервые очутился на такой большой реке.
Маты-святы, тут и чайки! и овелько погодя да тут и ласточки носятся! хм, тогда жить можно
Многим Хабаровск напомнил Ростов-на-Дону и понравился. Из нового, пожалуй, ясени вдоль улиц и деревянные дома, чего ранее никогда не видел. Водка действует также. Вяленой тарани нет, а пиво откровенное дерьмо. Вот нефильтрованное у Саркиса, что возле хлебозавода в паре кварталов от училища из-под полы расходится в народ это вот пиво, а здесь дребедень. Тошнотина, а не пиво. Зато в магазинах в свободной продаже бананы. Вот это да! Забавно всё это.
Улица Серышева, штаб 11-ой Армии. По ступеням крыльца снуют молодые лейтенанты. На всех доступных взору углах здания курят и ведутся бойкие разговоры.
В кабинетах принимают партиями по пять человек. С одной из стихийно образовавшихся групп захожу в указанную дверь дежурным по этажу. По очереди представляемся подполковнику, и каждый получает квиток размером со спичечный коробок и пометкою карандашом. На моём номер кабинета, который обязательно следует посетить, затем слово «Сахалин» и далее номер военной части. Выйдя, увидел карту во всю стену. Подошел изучить. Остров Сахалин грустно; чёрт знает где и всего два способа выбраться самолёт и паром через Татарский пролив. Дело кислое
Это много позднее, когда повезло дважды побывать на Сахалине, прочитать «Каторгу» В. Пикуля, и, влюбившись в роман, перелопатить историю острова, я влюбился в него. А тогда, будучи зеленым лейтенантом, я думал лишь о том, как выбираться в отпуск с места службы без потерь драгоценного времени, потому и сторонился мест отдаленных и тем более затерянных среди водной глади и на тундровых просторах Родины.