« Это Фёдор, наверное, радиву наслушался, подумал Тиша. И здесь соврали. То-то уж он расстроится!»
Гулёна вернулся! мурлыкнул с забора Кот Черныш. Вот, ужо, попадёт тебе весь день искали, с ног сбились!
Попадёт, конечно, подумал Тиша. А и за дело. Зато теперь я настоящий путешественник, мир повидал. Только Фёдора жалко. Нет, не скажу я ему ничего, пусть и дальше в чудеса верит».
Тут и сказочке конец.
О, погляди-ка: при клубе здесь ещё и библиотека имеется. Зайдём, посмотрим, что здешнее население листает?
Ну вот, только заметил, а я ещё вчера на танцах с Танькой-библиотекарьшей познакомился. Так что волей-неволей зайти придётся. Да, опять же, возьмём чего-нибудь почитать, чтобы мозги не заплесневели
опять детективы? И не надоест же тебе! А я смотри, что нашёл! Знакомая фамилия?
Опаньки! Так он ещё и за мемуары взялся? Да уж Уж его-то я точно почитаю. Танюша, запиши в формуляр
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО КРЫСА-ПРОСВЕТИТЕЛЯ
У Дочки Хозяйской, Катьки, Белый Крыс в любимчиках числился. Как Крысёнком малым неразумным из зоомагазина принесли, так и прижился. Сам Хозяин Крыса привечал, хотя накоротке и не знался, за баловство ненужное считал. Однако не обижал, а, бывало, под настроение и обрезки колбасные ссужал от щедрот. Неплохо Крыс поживал, неча судьбу гневить. В блюдечке именном вода всегда свежая; бывало, и молочка плеснут Это самое блюдечко Катька ему лично выбирала с золотой каёмкой и цветочками. Мещанство, конечно, но всё равно приятно за такое обхождение. А уж кормёжка любая, знай, лопай от пуза. Крыс даже брюшко знатное наел. Катька его штукам-фокусам разным обучила на лапках задних стоять, да кувыркаться потешно. Хоть в балаган-шапито артистом иди.
Своею шкуркой белой Крыс горд был. И не мудрено возгордиться. Надо сказать, что помимо фокусных штучек-дрючек, для себя самого незаметно, а ведь осилил грызун чтение. Сильно уж сие поначалу не афишировал, но мало-помалу пристрастился. У Киплинга, писателя Аглицкого, вычитал про «бремя белого человека». Особенно про «белого» ему понравилось. «Человека» посчитал не существенным и мимо пропустил. Сто раз на дню умывался да прихорашивался, чистоту блюдя. Богема! Не то, что прочий серый Крысиный народ. Даже Кот Черныш, который хоть мышами и брезговал, однако гонять их зазорным не считал, Белого Крыса особо не притеснял. Так, поддаст иной раз лапой, чтоб под ногами не путался, пока Хозяйская Катька не видит. А при Катьке ни-ни, будто и нет Белого Крыса вовсе.
Истинно мудрецом сказано: «Имеющий рубль не будет пить пустой чай. Имеющий десятку потребует шашлыка на ребрышке. А уж имеющему тысячу подавай культуру и печатное слово!» Прав был Лао-Цзы, ой, как прав. Начал Белый Крыс о смысле жизни задумываться, философией увлёкся, классиков почитывать стал. Покуда Хозяева спят, все газеты, что старые, двухгодичной давности, что новые, за позапрошлую неделю, пролистает. Вот неймется ему, и всё тут!
От жизни сытой да сладкой, от заботы Катиной он и хлопот никаких не знал, но совестно стало Крысу перед серыми собратьями своими. А то, ну сами посудите, иные в подполе прозябают, корку сухую за праздник великий почитая. На свет белый носа высунуть боятся. С голодухи дрянь всякую грызут, воровством промышлять судьбиной горькой заставлены. А их за это ещё и мышьяком травят. А у Хозяина как же, своруешь чего! Всё под запорами надёжными и Котяра Черныш бдит.
Мочно ли самому-то при нищете оной да полном бесправии столь вольготно жити? Вместно ли?
Мысли всякие стали в голову приходить. О судьбах народа страждущего, о нищете повальной, да темноте беспросветной.
Решил Белый Крыс в этот самый народа культуру и просвещение несть. Ибо только через них и спасение будет. И общее возрождение. А то подумать Сократ да Декарт об том мыслили, да и Герцена с Добролюбовым вспомнить? Глыбы, умы! Чернышевский колокол Мало ли можно перечислять великих, идеей сей озаботившихся, но страшно далеки были они от народа. И, дабы не повторить их ошибок, отправился Белый Крыс в темноту подполий. Босым, как Лев Николаич, да по земле-матушке прямым ходом в народ. Школы для детей крысянских открывать, грамоту им, неразумным, растолковывать. Учить. Дабы могли зло от добра отличать, а зёрна от плевел
А там, глядишь, и на простолюдинке оженюсь, сам детишек заведу, мечтал Белый. Припаду к истокам! Воссоединюсь с корнями! Не пропадёт мой скорбный труд
А там, глядишь, и на простолюдинке оженюсь, сам детишек заведу, мечтал Белый. Припаду к истокам! Воссоединюсь с корнями! Не пропадёт мой скорбный труд
Прекраснодушен да возвышен, умствований высоких полон, смело пошёл в неизвестность, словно Данко, сердцем горящим мглу озаряя. А верно верно рассказывали, что темно и душно в сих скорбных обителях, и как только живут? Не живут, а выживают. Пыль да грязь, да бескультурье страшное. Каждый сам по себе и сам за себя, а кому другому так и глотку готов перегрызть за малую малость. Случается, Крысюки Крысят походя давят. Крысихи так те разве что не в общем пользовании, разврат и ужас кромешный. Бандит на бандите и бандитом погоняет.