Ещё зеленоватые семечки подсолнуха тоже вкусны. Интересно сорвать головку подсолнуха с колхозного поля, спрятаться в кустах и вытаскивать из крепкого солнцеподобного диска семечки одну за одной.
По тихому не обязательно ночью, просто пока никого нет на дороге рвали совхозную кукурузу. Да, это не честно, но как жить крестьянам в такое суровое время. В нашем подворье краденная кукуруза шла на корм курам и поросятам. Отец молол из неё кормовую муку. В один из дней пришёл проверяющий. Порыскал во дворе и сараях. Но в одном из сараев он не открыл большой ящик, где лежала прикормка из кукурузы с поля. Поэтому ничего не нашёл и оставил отца в покое.
А вот и мы на фотографии! В центре с бантом и в белой юбочке я. А справа сидит в белой рубашке с бантом моя сестричка. Мы на сельском празднике у соседей. Тогда были все просто одеты, но всегда в чистое. Женщины любили белоснежные платки. На таких летних праздниках на траве просто расстилали покрывала и расставляли тарелки с угощениями. Нас, детей, всегда брали с собой. Не отсаживали никуда, мы тоже сидели за общим «столом». Мы чувствовали себя такими же важными, как и взрослые.
Какие дивные раньше были времена! Жаркий летний зной, крестьянская простая одежда, телеги, такие добрые люди, подсолнухи, аисты в небе! А вот и фотография с нашими родственниками. Посмотрите какой чудесный наряд у девочки! Длинный украинский народный костюм, такие носили и взрослые девушки, на девочке он смотрится особенно интересно и необычно. Наряд дополняют красивые бусы и яркая лента для волос с бантиком.
Я так любила эти народные платья! Потом, у меня на полке на самом видном месте в зале долго стояла кукла. В те времена говорили именно «зал», а не «гостиная». У небольшой пластиковой куклы был самый настоящий украинский наряд. Венок с длинными, спускающимися ниже плеч, лентами.
Когда мы бы детьми, не замечали невзгод. У нас не было трудностей, как у взрослых. Всё было весело и задорно. Любимым занятием было погулять с сестрой по двору, зайти к пруду, распугать лягушек. Посмотреть, созрела ли шелковица. Поискать в траве необычных гадов и насекомых. Были и обязанности помочь матери с готовкой, принести воды,
покормить курей и поросят и многое другое. Но такая работа легко воспринималась, как нам казалось, не отнимала много времени. В остальном мы играли и бегали. Любили поиграть и с нашим псом, которого звали Каштан. Это нескладная маленькая собака с короткими ногами и рыже-белой шерстью. Его будка находилась между курятником и сарайчиком со свинками. Днём он сидел на привязи, а вечером на всю ночь его отец отпускал погулять.
Наш дом. Дом был добротный, кирпичный, красивый. Отец сам его клал аккуратно и на совесть. Была деревянная веранда с люком в погреб, жаркий чердак, где хранился лук и шастала наша полу-дикая царапающаяся кошка с котятами. Имелась странная крохотная комната с двумя большущими сундуками с книжками на украинском, в ней нельзя было поставить кровать, но было окно.
И, конечно, же печка! От неё было больше пользы, чем вреда. Так тепло спать наверху, такой вкусный хлеб готовила мама. Но были и опасности. Забираться на печку предстояло, через место, где готовили пищу. Это был небольшой выступ с железными накладками. Однажды сестра упала с печки, где спала в котёл с кипятком, который томился внизу. Мама так долго плакала от ужаса, а сестра кричала от боли. На её правой руке остался большой на пол руки неприятный шрам. Она его стыдилась затем всю жизнь и всегда старалась прикрывать одеждой.
И, конечно, же печка! От неё было больше пользы, чем вреда. Так тепло спать наверху, такой вкусный хлеб готовила мама. Но были и опасности. Забираться на печку предстояло, через место, где готовили пищу. Это был небольшой выступ с железными накладками. Однажды сестра упала с печки, где спала в котёл с кипятком, который томился внизу. Мама так долго плакала от ужаса, а сестра кричала от боли. На её правой руке остался большой на пол руки неприятный шрам. Она его стыдилась затем всю жизнь и всегда старалась прикрывать одеждой.
В комнате с печкой стояла кровать и стол. На стенах, окрашенных в голубоватый цвет висели два больших портрета бабушки и дедушки. Они висели под наклоном и серые фотографии были слегка подкрашены по моде тех лет. Подкрашивали волосы, глаза, губы. Были и ещё две комнаты. Одна небольшая наша детская. Другая проходная спальня родителей. Две комнаты из трёх были проходными. В каждой стояло по сундуку. Там хранилась старинная одежда, фотографии, вышитые в ручную рушники.
Часто досаждали мыши. Они водились подполом и всегда норовили прогрызть новую дырку. Отец ставил для них мышеловки. Однажды я спустилась в погреб под верандой по просьбе матери, а там была мышь в мышеловке. Умерла она, видимо, давно. Её голову разгрызли мыши, были видны красные внутренности. И вдобавок в ране сидел большущий жук и тоже лакомился трупиком. Это было неприятным и пугающим зрелищем. Не люблю такое вспоминать.
В кладовке отец делал бражку из абрикосов. Бывало пил её, а затем спал на траве под солнцем недалеко в полдень. В деревнях тогда вставали рано в шесть утра, даже не каждый петух успевал прокукарекать. В обед всегда часок отдыхали, спали и в девять вечера уже не выходили из домов.