Зачем?
Получишь расположение царя. Он же тебя в Романов сбагрил, а так рядом с ним, в Слободе побудешь. Его повар Малява жадный, как бес, за полушку змею оближет. А уж за 50 рублев
При чем здесь повар?
Малюта оторвал бок стерляди, жирными пальцами отправил его в рот. Рыбья густая слизь стала падать с бороды на кафтан, вытирал его рукавом. Ел аппетитно, с причмокиванием, как будто не деловой разговор был между ним и князем, а дружеская посиделка.
В очередной раз насытившись, рыгнул, запил малиновым медом.
Бакуня! позвал он.
В тот же миг перед столом вырос верный слуга, такой же огненно рыжий, как и его хозяин.
Тащи сюда подарочек Курбского, приказал Скуратов.
Бакуня исчез и довольно скоро вернулся. В руках он держал маленькую серебряную коробочку.
Уйди.
Когда тиун пропал, Малюта положил коробицу перед князем.
Передашь это повару.
Владимир Андреевич сощурился. Он был далеко не глуп, сразу понял что внутри. Скуратов уловил его мысли, кивнул:
Венецианский яд. Им в свое время всех местных дожей перетравили. Действует не сразу, через седмицу, но наверняка.
Что же сам не передашь?
Малява на меня зуб имеет, я его супружницу иногда тискаю. Хороша баба, дураку досталась. Может со злости и донести.
Боязно, Григорий Лукьянович.
Ну тогда и сиди в своем Романове дурак дураком! вспылил Скуратов. А когда Ивашку изведем без тебя, ни на что не рассчитывай.
Сам что ли царем станешь?
Молю тя Куда нам, осклабился Скуратов. Выдам, к примеру, свою среднюю Марию или Катьку младшую за Димку Шуйского. Шуйские ведь тоже Рюриковичи.
Все просчитал.
А то! Без этого нельзя. Так согласен что ли?
В земляной избе повисла тишина. Только щелкали жиром толстые свечи, да скреблись за дубовыми стенами мыши.
А ежели смута начнется? сокрушенно помотал головой Старицкий.
Непременно начнется, потер в предвкушении руки Малюта. Даже хорошо что начнется. Тут-то нам Андрюшка Курбский и пригодится. Придет с польским отрядом и утихомирит народец. Стрельцов подкупим. Многие из них и сами хотят, как за границей. Взойдешь на престол, словно по облаку небесному. Женишь своего Василия на одной из моих дочерей. Породнимся, Владимир Андреевич! Или брезгуешь с опричником, гончим псом связываться? Смотри, вдруг зло зыркнул он на князя, не прогадай.
На лице князя заиграла кривая улыбка. Под глазами натянулись морщинки.
А не боишься прогадать сам, Гриша? Вот сяду на трон и первым делом велю сварить тебя в кипятке на Торговой площади.
Не боюсь, Владимир Андреевич, не боюсь. Любому самодержцу мой талант понадобится.
Палача?
Ага. Кровь любимая пища царей.
Ладно! ударил по столу красными он напряжения ладонями Старицкий. Или пропадать или Согласен! И все же неплохо, ежели бы Сигизмунд в ближайшее время войско хотя б на Тверь или Клин двинул, братца пощекотал. Дался ему этот Полоцк.
Ливонская война теперь скоро не закончится. Об том еще поговорим, Владимир Андреевич. Коробицу-то не забудь.
На том встреча и закончилась. Выпив еще пару чарок анисовой, Малюта завалился спать, а чуть свет верный Бакуня оттолкнул лодку от острова.
Тем же днем боярин вновь присоединился к своему войску, которое по приказу царя ходило к Полоцку «отгонять проклятого Андрюшку Курбского». Позвал Бакуню. Взял за шиворот, дыхнул тяжелым ртом, сунул под нос сложенную вчетверо бумагу:
Скачи наперед меня в Москву. Передашь сей донос думному дьяку Разбойного приказа Тимофею Никитину. Молю тя, чтоб ни одна душа иначе твою выну.
Обижаешь, Григорий Лукьянович, когда я тебя срамил?
Ну, смотри, дворянский сын, ласково, но больно потрепал Скуратов его рыжий чуб.
В письме, неровным, еле разборчивым почерком малограмотного Малюты было написано: «Сим сообщаю, что царский повар Малява вскоре получит от князя Владимира Старицкого ядовитое зелье для умерщвления государя Ивана Васильевича. Под пытками проказники укажут на боярина Григория Скуратова-Бельского, чему верить не потребно».
Глядя вслед Бакуни, Малюта удовлетворенно почесал бородавку на переносице: весь род Старицких выведу под корень, умоются кровью. Теперь Иван князю не спустит. А потом и за самого государя примемся. Мешаются под ногами Григорию Лукьяновичу Рюрики проклятые Звезда Бельских скоро взойдет. Бояр только подлых прежде пощипать основательно надобно, в этом Иван мне пока союзник.
А князь Владимир Андреевич Старицкий был препровожден через длинный подземный ход на противоположный берег Волги, где быстрые кони домчали его до Романова. Пошутил над ним Иван Васильевич. Пару лет назад приказал переселять в город татар. Как хочешь так и разбирайся теперь с нехристями.
Через день, поздним листопадным сентябрем, княжеский обоз выдвинулся в Александрову слободу.
В Слободе
Колокол собора Пресвятой Богородицы ударил тяжело и протяжно. С черного купала ссыпался первый, ненадежный снег. С крепостных стен Александровой слободы новой резиденции царя, вспорхнули галки и вороны. Государь истово молился в подклете храма. Громко подьячий Оська бил именно для него, чтобы слышен был звон в тесном, сыром подполе, пахнущем мышами и могилой.