В ноябре 2016 году я пригласила князя Димитрия с женой на открытие бала, посвященного 150-летию со дня бракосочетания принцессы Дагмар с императором Александром III, но из-за болезни он придти так и не смог. В открытии участвовала его жена, и вы можете сами посмотреть, как это было или почитать о бале в Книге Бала, вышедшей в 2016 году.
В декабре 2016 года князь Димитрий Романов умер. Отпевали его 10 января 2017 года в русской церкви прихода Александра Невского, где присутствовало много народу.
Я буду всегда вспоминать, как мы вальсировали с князем Димитрием на юбилее княгини Татьяны Сергеевны Ладыженской (читайте о ней в нашей книге ниже). Он был легким и быстрым, даже в зрелые годы, и искренне любил шумные праздники. Он был частью оставшейся в живых семьи Романовых, но наследников сам не оставил. Ветвь Романовых, восходившая к Николаю Первому, засохла.
Мой папа встречался весной 2015 в Москве с Великой княгиней Марией Владимировной Романовой из ветви семьи Романовых, живущих в Испании. Она является меценатом Российского Союза Писателей и помогает выпуску книг «Наследие», где я публикуюсь. Она подписала книгу моему папе на память от семьи Романовых. Такой подписи от князя Димитрия Романова у меня не осталось только смутное воспоминание о вальсе в холодный декабрьский вечер недалеко от того дома, где жил сам Ганс Христиан Андерсен. Именно там встречалась русская диаспора, чтобы отметить юбилеи и дни рождения. Именно таким я и запомнила князя Димитрия Романова.
Светлая ему память!
Когда я последний раз встречалась с княгиней Доррит Романовой на приеме у Российского посла Ванина В. М., разговор зашел о Крыме. Она рассказала мне о том, как Президент Путин пригласил князя Димитрия Романова в Крым вскоре после его воссоединения с Россией в 2015 году. Княжна Дорит говорила о чудесных дворцах Ливадии, об имении князя Дюльбер, о специальном воздухе Крыма, напоенном ароматами цветов и дивных видах гор и моря. «Ну чем не Италия?» заметила она. И тут она прибавила, блеснув своими красивыми, улыбающимися глазами: «А ведь это был князь Димитрий Романов, который не побоялся сказать открыто: «Самое важное сейчас что Крым теперь может двигаться вперед. Не только в экономике, не только для туристов, а полноценно». Князь Димитрий говорил это от души.
Редактор, Ирина Бйорно, фото из открытых источниковГЕРБ ДОМА РОМАНОВЫХ
История вторая. Татьяна Ладыженская Майнерс, Русская Графиня
Княгиня Татьяна Ладыженская Майнерс родилась в 1919 году в Дании, умерла в 2006 в Дании.
Татьяна Сергеевна Ладыженская, родилась в Дании в 1919. Она была дочерью камер-юнкера С. С. Ладыженского, личного помощника супруги Императора Александра III, Императрицы Марии Федоровны дочери датского короля Христиана IX.
Я встретила Татьяну Ладыженскую в 1991 году в Русской церкви имени Александра Невского, что на Бредгеде в Копенгагене. Тогда я не знала её истории и тайн. Я стала её подругой, и много лет наблюдала за жизнью «последней русской графини» как она любила себя называть.
Вот история о её смерти о смерти «Последней Русской Графини»
Вот история о её смерти о смерти «Последней Русской Графини»
Посвящается моей близкой подруге, графине Татьяне Сергеевне Ладыженской
У неё в квартире стояло кресло русского царя Александра Третьего, подаренного ему крестьянами. На этом кресле я часто сидела в гостях у Татьяны Сергеевны.
Последние годы своей жизни Татьяна Сергеевна болела. У неё были распухшие от подагры ноги, грузное тело, и «жаба» в груди очень точное название её сердечной недостаточности, потому что когда она дышала, в её груди всё сопело и, казалось, там жила именно не лягушка-квакушка, а жирная, пупырчатая жаба.
Она умирала. Ей было за восемьдесят, и она прожила долгую жизнь, где она играла роль графини каждый день, и играла эту роль она с большим удовольствием. Роль срослась с ней настолько, что она стала верить во все те правдивые и придуманные истории из жизни графини, которые она часто и с удовольствием рассказывала другим.
В те моменты, когда слушатели замирали и открывали рот от удивления, она получала истинное наслаждение от своей жизни настоящей русской графини. Вот и теперь графиня сидела на своём старом, прохудившемся и вылинявшем кресле, над которым висел портрет её прадедушки графа и героя русско-турецкой войны, с пушистыми бакенбардами и лошадиным лицом, и не хотела умирать.
На её шее было материно золотое ожерелье с пятью маленькими яичками Фаберже, усыпанными разноцветными камнями, с которым она не расставалась ни днём, ни ночью, а на мизинце левой руки сидело кольцо, называемое «золотой купелью», но огромного, сибирского голубого бриллианта с уникальной русской огранкой, увы, там уже не было: то ли он выпал в больнице, где она проводила всё больше времени, то ли его украли, когда она лежала в беспамятстве после переливания крови.
Но эти предметы, также как и маленькая брошь с двуглавым орлом с глазами-бриллиантами, которая кочевала с одной блузы на другую, были частью Татьяны Сергеевны, и она ни при каких обстоятельствах не продала бы их. Без них она не чувствовала себя графиней.