Великий и Единый упокоил досточтимого Шефину прошлой зимой.
Ага Кастор замолчал, потом поспешно добавил, мир праху его. А что насчет того, второго?
Прозелит Цукела? Он живет и здравствует. Но, насколько я знаю, брат Цукела никогда не занимался мятежом Валерия в работе над "Общей хронологией", это была целиком вотчина брата Шефины.
Хорошо же, Кастор снова ненадолго задумался. А что любезный брат думает о предавшем идеалы Республики экс-регенте?
Доброго господина интересует мое мнение о его моральных качествах, или о положительной программе его неудавшегося переворота? уточнил Пенига.
Так как достопочтенный брат не был лично знаком с Валерием, оставим его моральные качества в стороне, ибо двум умным людям незачем зря тратить время на лукавство.
Пенига завел глаза к потолку:
Насколько я помню, Валерий собирался свергнуть Республику и восстановить монархию, посадив на трон наследника Псамметиха IV.
Может ли любезный брат дать оценку этому стремлению экс-регента? казалось, лицо и тон Кастора ничуть не изменились, но аколит отчетливо почувствовал, что его ответ на этот вопрос ключевое звено в цепи сегодняшней беседы, а потому дал себе труд собраться с мыслями.
Насколько я помню, Валерий собирался свергнуть Республику и восстановить монархию, посадив на трон наследника Псамметиха IV.
Может ли любезный брат дать оценку этому стремлению экс-регента? казалось, лицо и тон Кастора ничуть не изменились, но аколит отчетливо почувствовал, что его ответ на этот вопрос ключевое звено в цепи сегодняшней беседы, а потому дал себе труд собраться с мыслями.
Честно говоря, не знаю, что сподвигло экс-регента на его безрассудный мятеж, наконец ответил Пенига, стараясь говорить по возможности просто, отойдя в сторону от суконных формул, которыми обычно описывались деяния Валерия. Разве что личная корысть, которую предполагал он в узурпации власти. Я никогда не занимался напрямую политикой или философией, но мне кажется, что нет никакого пути в реставрации монархии это тупик, из которого рано или поздно все равно пришлось бы выбираться.
Кастор ненадолго замолчал, обдумывая слова собеседника, и наконец, как показалось Пениге, удовлетворенный его ответом, продолжил:
Ну что ж, должен признать кстати, могу ли я попросить любезного брата до последующего специального уведомления не разглашать никому деталей нашей беседы, как и прочих сведений, что станут ему известны в результате работы над нашим особым поручением?
Конечно, пробормотал Пенига и взволнованно глотнул.
Так вот, должен признать, снова начал Кастор, что мой рассказ прозелиту Шефине, как и рассказы моих братьев-регентов о том печальном событии не во всем соответствуют истине. А в свете недавних изменений в политической сфере, как мне показалось, та история с мятежом приобретает некоторое новое значение Впрочем, я никогда не любил говорить загадками, как мой почтенный брат-регент Нестор! И терять время в бесплодных беседах, как мой не менее почтенный брат-регент Приам. Особенно когда говорить может документ. Во время ареста Валерия было обнаружено немало бумаг, которыми после его смерти фактически никто не занимался. В силу некоторых причин я посчитал, что именно сейчас было бы полезным разобраться в этих бумагах. Правильно ли я понял, мой добрый аколит Пенига, что ты имеешь некоторый опыт работы с архивами?
Мой наставник прозелит Куника неоднократно выделял мое усердие в подобных штудиях. И, как я понял, именно его рекомендация послужила причиной, по которой декан Гурен остановил свой выбор на мне, рассматривая кандидатуры для выполнения задания почтенного регента.
Ну что ж, большего мне и не требовалось, кивнул Кастор. Бумаги хранятся у одного из моих помощников, среди прочих в архивном приказе. Я уже дал соответствующие распоряжения: тебе будет оказано все необходимое содействие, досточтимый брат.
А что именно я должен искать? поинтересовался Пенига.
Хороший вопрос зависит от того, что ты найдешь. Может быть, в бумагах Валерия и вовсе нет ничего интересного Ознакомься с документами из его архива, составь на всякий случай их перечень, сделай краткую выжимку, а затем вновь посети меня, тогда и посмотрим. Моя дверь открыта для тебя, мой добрый аколит, в любое время.
Я сделаю все, что в моих силах, любезный господин, ответил Пенига, почувствовав, что пора откланяться. И, поднимаясь, задал последний вопрос, а как зовут помощника господина регента, к которому я должен обратиться?
Госпожа Наллея.
7.
Пенига, конечно, не раз слышал о схоле для юных девиц, организованной регентами Приамом и Кревилом. Но так как располагалась она не в Мемфисе, а в Папремисе, то до сего дня думал аколит ему никогда не приходилось встречать ее выпускниц. Между тем, как неожиданно обнаружил он, образованные дамы внешне ничуть не отличались от прочих горожанок, и давно уже занимали места, испокон веков считавшиеся предназначенными исключительно для мужчин.
Собственно, традиционными для женщин были лишь самые непритязательные занятия, вроде работы кухарок, горничных, торговок и проституток и Пенига раньше просто подумать не мог, что исконно заведенные порядки могут быть изменены.