Дело сделано с ловкостью индейца, одобрительно сказал Соколиный Глаз, беззвучно смеясь. Приятно было смотреть! Но все же стрела хороша лишь на близком расстоянии, и в помощь ей нужен нож.
У-у-ух! произнес его собеседник и быстро повернулся, точно собака, почуявшая дичь.
Клянусь богом, кажется, сюда идет целое стадо! заметил Соколиный Глаз, и его глаза заблестели. Если олени подойдут на расстояние ружейного выстрела, я всетаки пущу в них пулю-другую, хотя бы весь союз шести племен услышал грохот ружья! Что ты слышишь, Чингачгук? Для моего слуха лесные чащи молчат.
Вблизи только один олень, да и тот убит, сказал индеец и наклонился так низко, что его ухо почти коснулось земли. Но я слышу звуки шагов.
Может быть, волки гнали этого оленя и теперь бегут по его следам?
Нет. Приближаются кони белых, ответил Чингачгук, горделиво выпрямился и принял прежнюю позу. Соколиный Глаз, это твои братья. Поговори с ними.
Хорошо. Я обращусь к ним с такой английской речью, что самому английскому королю не было бы стыдно ответить мне, сказал охотник на том языке, знанием которого он гордился. Но я ничего не вижу и не слышу: ни шагов животных, ни топота человеческих ног. Ага! Вот треск сухого хвороста! Теперь и я слышу, как зашелестели кусты. Да-да, шум шагов! Я его принял за отголосок рева водопадов. Но вот и люди. Боже, спаси их от ирокезов!
Глава IV
Ты не уйдешь из леса раньше,
Чем за обиду я не отомщу.
Шекспир. «Сон в летнюю ночь»Едва охотник замолчал, как показался первый всадник небольшого отряда. Его-то шаги и уловил настороженный слух индейца.
Через полянку бежала одна из тех извилистых тропинок, которые протаптывают олени на своем пути к водопою; она упиралась в речку подле того места, где отдыхали белый охотник и его краснокожие товарищи. По тропинке медленно двигались путешественники, появление их в глубине этих непроходимых лесов казалось весьма странным. Соколиный Глаз сделал навстречу им несколько шагов.
Кто идет? спросил разведчик, как бы нечаянно подняв левой рукой ружье и приложив указательный палец правой к курку; в то же время он старался, чтобы в этом движении не было угрозы. Кто идет сюда по опасной и дикой тропе зверей?
Друзья закона и короля, ответил всадник, ехавший впереди остальных. С восхода солнца мы едем в тени этого леса и жестоко измучены усталостью, голодом и трудным странствием.
Вы, наверное, заблудились, прервал его Соколиный Глаз, и настолько беспомощны, что не знаете, ехать ли вам направо или налево.
Вот именно. Не знаете ли вы, как далеко отсюда до королевского форта Уильям-Генри?
О! воскликнул белый охотник и расхохотался, но быстро подавил неосторожный громкий смех, опасаясь привлечь внимание врагов. Вы потеряли дорогу, как собака теряет след оленя, когда между ней и зверем расстилается озеро Хорикэн. Уильям-Генри!.. Боже мой! Если вы друзья короля и у вас есть дела с королевской армией, лучше поезжайте по течению реки к форту Эдвард и скажите о том, что вам нужно, Веббу, который спрятался в этой крепости, вместо того чтобы пробиться в теснины и прогнать дерзкого француза в его берлогу за Шамплейном.
Путник ничего не ответил на это странное предложение, потому что другой всадник выехал из рощи и, обогнав его, сказал, обращаясь к охотнику:
Сколько отсюда до форта Эдвард? Из того места, куда вы теперь советуете нам отправиться, мы выехали сегодня утром, а направляемся в верховье озера.
Значит, вы раньше потеряли зрение, а потом уже заблудились, потому что дорога через волок, шириной по крайней мере в две сажени, просторней, пожалуй, чем лондонское шоссе, и шире дороги перед самим королевским дворцом.
Мы не будем оспаривать достоинства военной дороги, с улыбкой возразил Хейворд, ибо, как, наверное, догадался читатель, это был он. Полагаю, в настоящую минуту достаточно сказать вам, что мы доверились проводнику-индейцу, который обещал провести нас ближайшей, хотя и очень глухой тропинкой. Но оказалось, что он плохо знал ее, и теперь совсем непонятно, где мы очутились.
Индеец, заблудившийся в лесу? сказал охотник и с сомнением покачал головой. Он заблудился в такое время, когда солнце жжет вершины деревьев, а ручьи полны до краев, когда мох каждой березы может сказать, в какой стороне неба загорится вечером северная звезда? Леса полны оленьих троп, которые сбегают или к рекам, или к соляным ямам, словом, к местам, известным каждому. Кроме того, и гуси не все еще улетели к канадским водам. Странно, необыкновенно странно, что индеец сбился с пути между Хорикэном и излучиной реки! Не мохок ли он?
По рождению нет, хотя это племя приняло его к себе. Мне кажется, его родина севернее и он принадлежит к индейцам, которых вы называете гуронами.
У-у-ух! в один голос вскрикнули краснокожие товарищи белого охотника.
До сих пор они сидели неподвижно и, по-видимому, бесстрастно относились ко всему происходящему, но в эту минуту могикане вскочили: удивление, видно, взяло верх над их выдержкой.
Гурон? повторил суровый разведчик и снова, не скрывая недоверия, покачал головой. Это предательское, вороватое племя. Гурон остается гуроном, кто бы ни принял его к себе. Никакими средствами вы ничего не сделаете из него, он всегда останется трусом и бродягой. Раз вы отдали себя в руки одного из этих людей, можно только удивляться, что он еще не заставил вас наткнуться на целую шайку.