Гости переглядывались и помалкивали.
Андрей Андреевич, что всё это значит? Что за прибор? Что за труба?
Гости переглядывались и помалкивали.
Нет, ну товарищи, так нельзя! Я ничего не понимаю
Евгений Моисеевич, потерпи. Не будем же мы вот здесь, во дворе объяснятся. И потом дело серьёзное с таинственной загадочностью проговорил Андрей Андреевич. Тут подумать ещё надо, стоит ли о нём распространяться?
Андрей Андреевич! Вы что? Не доверяете мне?! обиженно воскликнул Прокудин и на его лице вспыхнул румянец. Я я просто от вас этого не ожидал.
Ладно, ладно, Женя, успокойся. Веди к себе, там и поговорим.
Остановились у входа в дежурку, и Прокудин нажал на кнопку звонка. Дверь открыл майор.
Моисеич, тебе звоним Блатштейн, сказал Силантьевич. Просил позвонить ему, как появишься.
Хорошо.
По «чёрному» ходу они поднялись на второй этаж.
Открыв кабинет и отступив на шаг в сторону, Прокудин в лёгком поклоне и согнутой в локте рукой пригласил гостей войти.
Прошу.
Те вошли. Андрей Андреевич, не спрашивая разрешения у хозяина кабинета, прошёл за его стол и, плюхнувшись на стул, потянулся к телефону. Набрал номер.
Яков Абрамович Из кабинета Прокудина Пожалуйста.
Подал трубку Прокудину. Тот подхватил её и замер с ней в полусогнутом положении над столом. Хотел было сесть на стул у приставного стола, но так и застыл на половине движения, парализованный грозным окриком.
Прокудин, что у тебя там творится? У вас там что, совсем крыша поехала?
Да мы
Ты мне не мычи! Ты мне сейчас же освободи Заичкина!
Так он же раскололся.
Ты мне спектакль в ангелов не разыгрывай! Я знаю, как это делается. Ты ещё под стол с голой попкой ходил, а я эту премудрость уже постигал. Если твои сопли по стенам размазать, так ты и отца родного и меня, в том числе сдашь, или же на себя все смертные грехи повесишь.
Яков Абрамович, его никто и пальцем не трогал, уверяю вас.
Ты меня, кажется, не понял. Тебе разъяснить? Дай сюда прокуратуру!
Прокудин выпрямился, его лицо ломали растерянность и досада. Протянул трубку Андрею Андреевичу.
Слушаю, Яков Абрамович.
Андрей, какие у вас новости? Есть прибор?
Да, есть. Все четыре рисунка в общих чертах сходятся.
Где он?
Пока не знаем.
Ищите. И Заичкина постарайтесь освободить.
В трубке послышались короткие гудки. Андрей Андреевич поглядел на неё, словно недослушал чего-то, и положил на аппарат.
Викентий Вениаминович вопросительно посмотрел на него.
Искать сказал ответил тот.
Гость понимающе кивнул.
Что искать? не понял Прокудин.
Гости переглянулись, и после непродолжительной паузы Викентий Вениаминович согласно кивнул на немой вопрос Андрея Андреевича.
Трубу, которую ты видел на рисунке Гнедова, сказал Андрей Андреевич.
А что это за аппарат?
Вот, гляди.
Андрей Андреевич раскрыл папку и стал раскладывать на столе рисунки.
Дело в том, начал он объяснение, что твой подчинённый использует в следственных мероприятиях какой-то прибор. Назовём его по общепринятому детектором лжи. Или сокращённо делжи, условно. Но прибор, похоже, универсальный, точный, позволяющий распознавать убийцу. Но что он именно показывает, на что реагирует? это не ясно.
Прокудин с интересом рассматривал изображённый на листах предмет.
В разговор вступил Викентий Вениаминович.
Нас даже не столько эти уникальные особенности интересуют, Евгений Моисеевич, в этом как раз его плюс, и надо только приветствовать этот феномен. Вопрос в другом. И мы бы хотели, чтобы вы правильно нас поняли и помогли. Вопрос в том, что этот делжи незаконен. Мы не знаем, каким образом он влияет на человека, на окружающих, ну и так далее. То есть мы не знаем, насколько он опасен. Ваш же уважаемый граф, похоже, не осознает данного обстоятельства и действует в нарушении не только закона, но и этических норм. Но вы-то должны понимать, что это значит?
Прокудин поднял на гостя глаза и подобострастно закивал: а то, как же, мы ж с понятием
Так давайте спросим у него самого? брякнул он.
Оба гостя усмехнулись, что Евгения Моисеевича привело в смущение.
Ну, Моисеевич, хм с разочарованием проговорил Андрей Андреевич.
Прокудин зачмокал уголком губ, провёл пальцем за воротом и поправил галстук
Прокудин зачмокал уголком губ, провёл пальцем за воротом и поправил галстук
У вас какие с графом отношения? спросил Викентий Вениаминович.
Да пожал плечами Прокудин. Служебные.
Ну, вот вам и ответ. Поэтому, мне думается, к нему с этим вопросом не следует подходить. Мы, пожалуй, единственное, о чём вас хотели бы попросить: понаблюдайте за ним. Сами понимаете
Конечно, конечно
И не вступать с ним на данную тему в разговоры. Только ведите наблюдение, не вспугните.
Ну а теперь, Женя, давай извлекать Заичкина. Андрей Андреевич стал собирать на столе рисунки. Где он у графа?
Здесь, Прокудин показал пальцем в пол.
Пошли.
6
Вот так бы и давно, миролюбиво, даже ласково, говорил Михалёв, забирая от Заичкина листы допроса, на которых тот расписывался. Умонька. А то заставляешь нервничать, сквернословить, будить в человеке зверя. Ты что думаешь, я только материться могу? Не-е-ет. Я очень даже могу быть обходительным и культурным. Когда к нам без дураков. Куда его, граф?