Свиньи, просто свиньи! постоянно ругалась Клякса, проверяя тетради и яростно черкая красным карандашом.
А Галя, не останавливаясь, продолжала, и те из учеников, кто любил сплетни и слухи, с замиранием сердца ее слушали.
Представляете, жду я ее ну, математику не сделала, решила сказать, что живот болит, а тут директриса с мужиком каким-то на лестнице. «Не ждите, мол, Марью Ивановну. Заболела. Свинка, говорит, редкой формы, а дальше, представляете, наклоняется к директрисе и тихо так: Боюсь, изменения необратимы». Представляете?..
Галя тараторила, размахивая портфелем, и не заметила, как в класс вошла директриса дама в очках, похожая на засушенную мумию, а за ней с отсутствующим видом чуть седоватый темноволосый худощавый мужчина лет пятидесяти. Дорогой костюм из мягкой материи сидел на нем как влитой, на правой руке матово отливало зеленоватым сиянием массивное кольцо. Тонкий нос с чуть заметной горбинкой разделял лицо на две части, одна из которых была бесстрастной и неподвижной, а другая излучала пронизывающий холод. Разными были и глаза. Левый водянистый, рыбий, почти бесцветный, правый же такой черный, что казалось, будто это и не глаз вовсе, а дыра, в которую проваливаешься, как только начинаешь в нее смотреть.
С появлением незнакомца мгновенно наступила тишина, и Галя, обернувшись, только выдавила из себя:
Ой и быстро юркнула за ближайшую свободную парту.
Мужчина не торопясь обвел глазами класс, отчего все почемуто поежились и вжали головы в плечи, а потом обратился к Антонине Петровне, истуканом стоявшей рядом с ним:
Объясните детям, кто я.
Уже потом Аня узнала, что Антонину Петровну все жутко боялись. Обычно она рассматривала провинившегося сквозь очки, а потом произносила высоким скрипучим голосом:
Ну-у-у!.. потом выдерживала длинную паузу и добавляла с расстановкой: Так что же мы с вами будем делать?.. После чего рявкала, брызгая слюной прямо в лицо несчастному: В колонии для малолетних преступников с вами цацкаться не будут!
Но поскольку с Антониной Петровной Аня знакома еще не была, она не смогла оценить поспешности, с которой та, только что стоявшая неподвижно, словно неживая, вдруг суетливо переступила и закивала головой:
Да-да. Конечно. Дети Это ваш новый учитель. Дело в том, что Марья Ивановна э заболела. Директриса вопросительно взглянула на мужчину и почему-то хихикнула, добавив громким шепотом: Свинка. Понимаете, свинка!
Мужчина бесцветным голосом оборвал ее:
Я, кажется, просил вас меня представить.
Э Дети, это профессор Зеро. Антонина Петровна снова на него посмотрела, но, кажется, этому странному имени не удивилась. Впрочем, как и никто в классе. Пока все не утрясется, он на неопределенное время заменит.
Можете идти. Дальше я справлюсь сам.
Директриса попятилась и, не сводя глаз с учителя, боком выскользнула за дверь. Если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, то был бы очень удивлен. Как только дверь закрылась, Антонина Петровна вздрогнула, рассеянно посмотрела вокруг, нахмурилась, как будто что-то припоминая, и нетвердым шагом отправилась в свой кабинет, время от времени останавливаясь и оглядываясь.
А в классе творилось что-то странное. Такого непонятного, необъяснимого ужаса Аня не испытывала в жизни ни разу. Внутри все похолодело, на плечи давила тяжесть, хотелось спрятаться, исчезнуть, скрыться лишь бы не быть рядом с этим человеком. Аня осторожно, через силу, посмотрела по сторонам. Все или почти все дети смотрели на Зеро как завороженные, не моргая и не отводя глаз. На ком-то Аня заметила капельки пота, кто-то мелко дрожал.
Профессор сел за стол, раскрыл классный журнал и медленно произнес:
Сейчас я буду называть ваши фамилии а вы вставать и говорить «Здесь». Всем понятно?
В абсолютной тишине все дружно, как сговорившись, закивали.
И еще, выдержав паузу и глядя куда-то поверх голов, Зеро добавил: Обращаться ко мне вы можете просто «Учитель». Старинный спор, знаете ли, с одним псевдоучителем малых сих. Зеро прикрыл глаза, что-то вспоминая: Я ведь детей тоже люблю Вопросы есть?
Вопросов не было. Несмотря на последние слова учителя, класс почему-то все больше погружался в оцепенение.
В таком случае приступим. Арутюнян.
Здесь.
Зеро на мгновение перевел взгляд на поднявшуюся полненькую девочку с толстой косой, отчего у той внутри все похолодело, и продолжил:
Бойко, после чего продвинул палец дальше по списку. Викулин.
3-з-здесь.
Один за другим ученики вставали, чтобы тут же сесть. Зеро редко задерживал взгляд на ком-либо дольше секунды, казалось, он пронзал им каждого до самого дна, подчинял себе и, убедившись, что человек полностью в его власти, отпускал.
Князева.
Здесь.
Макеева.
Здесь.
Впервые Зеро споткнулся, когда произнес:
Мухаммедов.
Здесь. Али посмотрел с вызовом и заставил учителя нахмуриться.
На географии Маша рассказала про Али кое-какие подробности, и Аня с интересом разглядывала этого как будто вылитого из стали паренька. Даже Эдик боялся его после недавнего случая, происшедшего в первых числах сентября и стоившего ему разбитого носа. Как он говорил, «было бы из-за чего!». Всего-то сказал вполголоса у Али за спиной: «Понаехали Ур-роды черномазые!» Но Али повернулся и молча, не говоря ни слова и не спрашивая, кого Эдик имел в виду, заехал ему в нос с такой силой, что кровь целый час останавливали в медкабинете, а после Эдику неделю пришлось просидеть дома, пока нос не обрел первоначальные размеры. Конечно, потом у директора в присутствии отца Эдик возмущенно кричал, что он вовсе не имел в виду этого приду ну, который появился в школе всего неделю назад. Но Али посмотрел на него сверху вниз (несмотря на то, что был на полголовы ниже) и промолчал, а на следующий день приезжал его отец, глава мусульманской общины, и о чем-то говорил с директором. «Наверняка взятку давал, чтобы сыночка в школе оставили», говорил Эдик на переменах, не забывая, впрочем, посмотреть по сторонам и убедиться, что Али рядом нет