И ты можешь идти куда угодно И делать что угодно И менять места Но везде ты будешь брать с собой себя И свое тело И свои знания И свои возможности Возьми И всегда и везде будет находиться водопад Поменьше и большой Сколько энергии тебе нужно? Достаточный водопад Для преображения Любви
Энергии Гармонии
И чем больше внутренний потенциал, тем больше возможностей он видит Чем внимательнее павлин, тем проще ему найти водопад И ты можешь то, это и еще больше
И всегда можно быть павлином и тем, кто берет павлинье перо И можно отдавать и брать И можно брать и отдавать И это волшебное перо можно использовать или сохранить И все можно реализовать
И энергию можно восполнять Получать и дарить
И дарить себе тоже
И чем больше желания, тем больше счастья, чем больше радости, тем больше гармонии, а когда ты чувствуешь гармонию, ты можешь то, это и еще больше
И подсознание может взять из этих странствий самое ценное и полезное. И можно забыть запоминать сознательно то, что можно вспомнить и оставить подсознательно. И можно просто волшебничать
Бобр
На краю леса, где речка обвивает деревья извилистой лентой, жил приятный коричневый бобрик с ухоженной шкуркой и сильными белыми зубами. Он работал не покладая лап и хвоста: от самого рассвета до ночи, пока небосвод не усыплется алмазными звездами. Он строил и строил и строил свою будущую жизнь, свой дом. Бобер почти ни с кем не общался и почти ни с кем не дружил. Он очень любил свое дело, даже считал это своим призванием, и как-то не задумывался о том, что работает он больше, чем ест и спит. И все так и текло в потоках полноводной реки, приподнимая кувшинки и весело журча под трели птиц. Шум воды навевал радость и мелодичность,
Бобр
На краю леса, где речка обвивает деревья извилистой лентой, жил приятный коричневый бобрик с ухоженной шкуркой и сильными белыми зубами. Он работал не покладая лап и хвоста: от самого рассвета до ночи, пока небосвод не усыплется алмазными звездами. Он строил и строил и строил свою будущую жизнь, свой дом. Бобер почти ни с кем не общался и почти ни с кем не дружил. Он очень любил свое дело, даже считал это своим призванием, и как-то не задумывался о том, что работает он больше, чем ест и спит. И все так и текло в потоках полноводной реки, приподнимая кувшинки и весело журча под трели птиц. Шум воды навевал радость и мелодичность,
спокойствие и уверенность.
Близилась весна. Из дальних стран стали возвращаться птицы, вить новые гнезда. Животные бегали друг за дружкой, резвились на опушке под теплым солнышком. Многие гуляли парами или выгуливали свое милое потомство. Жизнь цвела.
И в один такой спокойный и ясный день зайчонок приник к мягкому пушистому пеньку и начал наблюдать за бобром, который по-прежнему строил и строил и строил.
Зайчонок спросил, чем он занимается, и бобер глухо буркнул, что строит. Он не был зол или невежлив, но предпочитал, чтобы во время важного дела его никто не отвлекал. Он строил.
Зайчонок был мал и неопытен и потому вместо понимающего молчания задал еще один вопрос: а зачем?
И бобер, было, сверкнул своими зубками, чтобы произнести ответ, но задумался. Зачем? Зачем он работает? Зачем он строит домик? Или это плотина? Или что это?
Он подумал еще немного, вспомнил, что уже давно у него есть верный ответ и выдал его: для будущего.
Зайчонок притих, но продолжил следить за работой бобра, мол, любопытно изучать. Бобер не останавливался ни на миг. Он трудился и трудился, а звезды еще даже и не думали проступать: у всех в лесу был обед.
Бобер спросил зайчонка, почему он не идет обедать к своей семье. И зайчонок ответил, что не голоден, что ужасно скучает и не имеет понятия, чем себя занять.
Бобер даже не сразу распознал слово «скучно»: разве такое может быть. Он предложил зайчику зайти к нему через недельку и быть может, тогда он придумает ему занятие. Но зайчик ответил, что никакую недельку он ждать не может: скучно и тоскливо ему прямо сейчас. И зайка лежал то одним бочком, то другим, то прыгал на месте, то смотрел на пчелок и муравьев, то прислушивался к речке, то собирал ягодки, то сочинял стишочки, то поглядывал на бобра.
За целый день бобер даже привык к присутствию зайчика, хотя по-прежнему не рассказал, над чем он трудится и зачем ему столько работать.
Время шло Зайчонок видел, как трудится бобер и уже понял, что тот ужасно устал. Он хотел было сказать об этом бобру, но понял, что бобер не поймет и не ощутит своей усталости. Иногда тело так заряжено делом, что даже не замечает, какая на него навалилась усталость.
И зайчонок решил научить бобра отдыхать. И поскольку дел у зайчонка совсем не было, а скука никуда не уходила, он решил занять себя хотя бы этим.
Думал он, думал, но мысли не приходили в голову. Зайчонок даже решил, что перед размышлениями надо рассылать приглашения своим мыслям, чтобы они приходили в срок. Но мысли так и не пришли, и тогда зайка отправился к сове.
Сова жила недалеко на дереве, часто ухала, издавала добрые звуки и была похожа на добрую бабушку, которая вяжет носки своим внукам. Слово за словом, и вот связан целый шарф или покрывало. Зайчонок забрался наверх, цепко хватаясь за ветки, постучался и вошел в дупло. В дупле было скучно: мебели почти не было, никаких особенностей зайчик тоже не увидел. Кроме одного кое-чего. Но что это кое-что было известно только зайчику.