Вы и немецкий знаете?
И немецкий, и всякие прочие. Я вообще полиглот.
И на скольких же языках вы говорите? спросила Аня с раздражением.
О, на многих! Долго перечислять. И не обижайтесь. Я вовсе не хотел на вас «наезжать». Но поверьте, избегая пояснений, вы сбережете много времени.
«Императорский" Собор Санкт-Петер в Вормсе. Германия.
Ох, какие мы! Все же неприятный осадок от прозвучавшего в его голосе снисходительного превосходства у Ани в душе остался.
Вы бывали в Вормсе? спросила она сдержанно.
Пожалуй, получилось уж слишком холодно, прямо-таки морозно.
От вашего тона может замерзнуть Преисподняя, ответил он и почему-то расхохотался. На них стали оборачиваться.
Извините, бросил Анин собеседник. В славном городе Вормсе я бывал. Уж приходилось он задумался.
Впрочем, встрепенулся он, вернемся к нашему другу Леонардо. Так вот, повторю: живопись не была его главным ремеслом. Об этом, между прочим, свидетельствует хотя бы то, что он оставил после себя всего-то какую-нибудь дюжину картин. По крайней мере, если говорить о тех, чья атрибуция достаточно надежна.
Атрибуция? удивленно повторила она незнакомое слово.
Да. Этот термин означает «установление авторства». Видите ли, далеко не все картины, приписываемые или приписывавшиеся Леонардо, действительно были созданы им. Им лично. Например, небезызвестная «Мадонна Литта», что хранится в вашем Эрмитаже. Так вот, ее на самом деле написал Джованни-Антонио Больтраффио, один из учеников Леонардо, правда, по рисунку мэтра. Хотя везде написано, что это Леонардо.
«Мадонна Литта». Эрмитаж, Санкт-Петербург. Худ. приписывается Леонардо да Винчи, но предположительно Дж.-А. Больтраффио.
В «нашем» Эрмитаже? А вы разве не русский?
Я-то? он задумался. Не то чтобы. Я бы сказал, скорее нет, чем да.
Но вы говорите по-русски совсем без акцента.
Я-то? он задумался. Не то чтобы. Я бы сказал, скорее нет, чем да.
Но вы говорите по-русски совсем без акцента.
А, это конечно. Я вообще к языкам способный. Наследственность, знаете ли.
Говорят, у меня тоже есть способности к языкам. От мамы.
Ну, у меня от папы. Он усмехнулся. А что касается Леонардо, то он в Милане, правда, написал несколько картин, а также оставил после себя «Тайную вечерю». Надеюсь, вы о ней слышали?
Я видела ее. Правда, только на репродукциях. Но уж вы-то наверняка видели ее в оригинале, не так ли?
Разумеется, спокойно ответил он, не обращая внимания на вызывающий тон Ани. И все же, в основном он там занимался совсем другими вещами.
Какими?
Он работал на войну.
То есть?
То и есть. Сфорца вел тогда войну с Венецией и тратил 70 процентов бюджета на нее. Для Леонардо это была просто золотая жила. Он огреб с герцога в общей сложности ни много, ни мало 1000 золотых дукатов. Тогда это были, мягко говоря, очень приличные деньги. Наш гений изобретал для Сфорца военную технику всякие хитроумные машины, благодаря которым можно было убивать намного больше и намного эффективнее, чем когда бы то ни было прежде. Ни у кого другого, кроме Сфорца, тогда не было под рукой такого хитрого малого, как Леонардо в изобретении орудий массового убийства он проявил поистине дьявольскую изобретательность. О да по-настоящему дьявольскую. Уж тут я вас могу заверить
Что-то Аню кольнуло при этих словах. Она почувствовала смутное беспокойство.
Это что, танки? спросила она. Я что-то слышала об этом.
Нет, не танки. Танки появились только в 1915 году.
Но я же видела рисунки. И везде говорят, что это были самые первые танки. И что Леонардо далеко опередил свое время.
Незнакомец усмехнулся. В глазах его засветился сарказм.
И что вы видели на этих рисунках? Не припомните ли?
Ну, Аня замялась, былая уверенность начала испаряться, Такие круглые штуки на колесиках, наверное, бронированные. А там, внутри люди, солдаты.
Не стоит смущаться все верно. Именно круглые штуки, точнее не скажешь.
Он что, издевается? Или?..
И не думаю издеваться.
Аня вздрогнула. Это уже как-то слишком
В самом деле, вновь заговорил он «круглые штуки на колесиках». А что, разве не так? И, уж конечно, не бронированные. Не было тогда брони, по крайней мере, в современном смысле этого слова. Ее наш гений не изобрел и, замечу, никак не мог изобрести: не было соответствующих технологий, материалов, промышленности. Да она и не нужна была тогда, броня. Ведь и снарядов не было.
Разве тогда еще не было пушек?
Пушки были, теперь его ирония била через край. Страшное оружие. Страшное, главным образом, для самих стреляющих при каждом выстреле ствол мог не выдержать и разорваться. Это и случалось нередко. Такая, с позволения сказать, артиллерия представляла куда большую угрозу для своих, чем для противника. Поначалу из пушек вообще стреляли только сами мастера, их изготовившие, так как прочие не решались. Причем, они «обслуживали» сразу несколько пушек. При появлении врага они подбегали к ним поочередно с горящим фитилем. Но и потом стало не намного лучше: поскольку не было подходящих сверлильных станков, орудия отливались сразу с внутренней полостью. Такие пушки выдерживали в лучшем случае несколько выстрелов. Заметьте, я не говорю о скорострельности или насыщенности артиллерией войск. Это вообще смешно. Только в 16 веке артиллерия вышла из детства, выросла, так сказать, из коротких штанишек.