***
Итак, в начале своей карьеры я был критично поглощен лечебной работой увлеченно лечил глубокие гнойники на мозолистых лапах военных строителей, последствия неудачных попыток пересечения вен на предплечьях тонкодуших новобранцев, разную мелкую травму и конечно стариковские болячки военных пенсионеров. Заведующий отделением видя мое желание заниматься хирургией, организовал мне знакомство с ведущим хирургом госпиталя, и я стал дежурантом. Все это было вновь и очень интересно.
Госпиталь был большой, клинический с опытными врачами подавляющее большинство из которых прошли обучение на первом факультете ВмедА25 и имели опыт работы в группе советских войск в ГДР. Так и продолжалось чуть больше года.
При госпитале было военное учебное заведение интернатура медсостава ОдВо. Меня туда приняли на обучение, и спустя положенный год обучения, сдав довольно принципиальный экзамен, я стал хирургом с дипломом.
Мой учебный план предусматривал работу во всех хирургических отделениях госпиталя и на кафедре топографической анатомии одесского мединститута, и это было не просто знакомство, а довольно полноценная работа и учеба. Традиции советского военного здравоохранения и наставничество были крепко вколочены в мозги моих учителей, и они очень ответственно относились к моему хирургическому образованию рассказывали, объясняли, советовали и предоставляли литературу. Особенно мне запомнилось отделение нейрохирургии, в котором служили два татарина и один грек. Так вот, грек меня постоянно подкалывал и иногда отвечал на мои вопросы. А татаре действующий и бывший начальники отделения спуску не давали устраивали зубрежку с проверкой по топической диагностике поражения нервной системы26, учили, правильно осматривать больных при поступлении на лечение, постоянно брали с собой на операции, и вообще возились со мной. Я даже маленькую научную работу подготовил за время цикла по нейрохирургии сравнительная ценность рутинной пневмомедуллографии27 и, новомодной на тот период, компьютерной томографии для диагностики грыж позвоночного диска с прицелом на объем необходимой операции. Очень хорошо ко мне относились в отделениях травматологии и хирургической инфекции.
Ну вот, закончил, я интернатуру, сдал экзамен, отбрыкался от окружного кадровика, который хотел меня спеленать в медсанбат в какую-то часть под Одессой. Запомнилась реплика главного хирурга: «Не надо ему в Чабанку28». Ну, не надо и не надо. Пошел к нему на прием.
Главный хирург Одесского военного округа полковник медицинской службы Груф. Это был такой седенький прокуренный грубоватый дядька. В очках. Больше всего он мне напоминал волка-папаню из советского мультика про Волка, который вырастил здоровенного быка из похищенного теленка29. Даже интонации и тембр голоса у него были такими же. Пришел и попросился на работу в госпиталь.
Ожен Иоанович, сердцем всем возжелал я посвятить себя хирургии в стенах славного одесского госпиталя!!!
Хе-хм, надо поработать на обеспечении операционной заодно и поучишься еще!!!. Давай сюда свой коньяк и иди, пиши заявление на имя начальника госпиталя. Я на нем резолюцию поставлю.
Он меня рекомендовал на работу начальником (или заведующим?) операционным отделением. Это было в конце лета. Стало быть я хотел упорхнуть. от слова мотылек. Из гарнизонной поликлиники в смысле. А по мнению Лаврентия Бритенау от слова порхатый30.Такое мое стремительное раскукливание не устраивало поликлинику лето догорало и работать было некому. Моя попытка перемещения с галер была воспринята оппозиционно.
Лаврентий Бритенау это, стало быть, начальник поликлиники (высокий лысеющий организатор и тактик медицинской службы с печальным взглядом) уперся и начал бубнить, что, если я не отработаю лето, пока основные хирурги в отпуске, то он не даст мне хорошей рекомендации Это конечно была ересь, но я прислушался. И с молодой запальчивостью начал верещать про разрушение моей стремительной хирургической карьеры. Говорил я все это быстро и довольно мерзким фальцетом (яду мне, яду). Окружающие улыбались.
Тевтонец, поняв, что перехватил инициативу, начал надо мной, шутя, слегка глумиться: Барт ибн Малей, а что это Вы (в Гашековском контексте)31 вдруг по-китайски заговорили, можно сказать защебетали??? Хо-хо. Оно же хе-хе
Я закусил удила и продолжил верещать. Лаврентий, послушал мой пафосный бугурт, добродушно хмыкнул и по прямой связи, в манере крупного демократичного босса коллегиально договорился с Груфом, что обещанную мне должность подержат до начала осени.
Вернулся на прием. Тянуть амбулаторную хирургическую лямку (идиосинкразистический вербальный образ) совместно с санитарно неблагополучным, очень престарелым военно-полевым хирургом в глубокой отставке. Жизненная философия этого сенсея на том (вероятно завершающем в глобальном смысле) этапе сводилась к следующему: «Если есть халат то брюки застегивать необязательно». Сам он легко обнаруживался по запаху.
Ничего принюхался Дед был не только пахучим и неопрятным, но и по-стариковски ленивым. Все время куда-то ушаркивал и потом с глумливой улыбкой на полных гипоксически синюшных губах, тряся сальными космами, отпускал армейские шуточки. Притча о майоре, поиске женского полового органа и втором характерном щелчке32 ему удавалась особенно.