Не буду интриговать и раскрою страшную тайну. НГНС означает не годен к несению службы. Это выяснил папа, когда пошел в одесский военкомат и на сленге старших офицеров, который также являлся нормальным разговорным языком партийных руководителей средней руки того времени, мягко попенял начальнику первого отделения. Ведь майор этот неправильно оформил мои документы.
***
Хе-хе, сейчас вспомнил В Москве в первом военкомате нам-таки отказали мы случайно зашли в военкомат (отдельный) для офицерского состава. Там дежурным был мордатый капитан интеллигентного вида в очках. Но при этом в сапогах (это в Москве-то) и портупее. Меня такой изысканный военно-бюрократический камуфляж слегка позабавил. Когда мы с папенькой к нему обратились с нашей проблемой, тов.13 капитан так напрягся, что даже дар речи потерял. И твердил все: «Мы не можем, мы не можем такое.». Ну конечно, капитан в офицерском военкомате в центре Москвы и в самом деле не может быть настолько глупым, чтобы подвергаться риску вылететь с завидного места службы в столь юном звании. Тем более, из-за душевного движения в виде помощи призывнику. Мы его поняли. И не обиделись.
Москва-Иваново
Куда же рвануть после неудачи в Москве? Почему-то варианта осталось всего два медфакультет Петрозаводского университета и Ивановский госмединститут. В конечном итоге судьба сделала выбор за нас. Авиа- и железнодорожных билетов в Петрозаводск не оказалось, а вот билеты на автобус в Иваново папа раздобыть смог.
Надо сказать, что транспортная проблема в тогдашней Москве была очевидной. Щелковский автовокзал это и сейчас не есть украшение столицы (уже снесли старое бетонное здание говорят, построят новое-красивое), а тогда в конце 80-х годов 20 века и подавно! Бетонная коробка, облепленная причалившими, и просто хаотично стоящими вокруг, чадящими Икарусами и ЛАЗами14. Кругом окурки и грязь. Толпы мятущихся пассажиров, лето, жара, запах Для меня еще долго образцом самого грязного и необустроенного общественного клозета оставался тубзик именно на Щелковском автовокзале тех веселых времен. Это, к слову.
Эпическая очередь в билетную кассу вызывала уныние. И я даже занял место в ее хвосте. Но мой великолепный папа обошел кассу-будочку с тыла и обнаружил запасное окошко Вдохновенные переговоры, и он получил необходимые нам билеты на ближайший автобус в Иваново за обещание принести шоколадку. Мы ринулись на поиски шоколадки. Но в Москве шоколад, в отличие от Одессы, оказался недоступен. Зато мы нашли упакованные лимоны кассирша не возражала.
***
Ныне периодически перемещаясь в трансферных комфортабельных, чистых, кондиционированных автобусах между гостиницами и аэровокзалами уже нет того бодрящего ощущения повсеместной липкой грязи и вони от перекаленного машинного масла со сгоревшей соляркой. А тогда. Мы ехали шесть или восемь часов. Самый задний несегрегированный диванчик, мартеновская жара от ревущего за спиной дизеля и острое желание разогнуть спину и шею15. Тогда я не представлял себе географическое соотношение и масштаб расстояний между Москвой и Иваново. Возможно, мы делали остановки, должны были остановиться в Покрове, Владимире и Суздале. Запомнилось не это, а то, что рядом с нами ехали какие-то молодые люди; парень и женщина. Парень всю дорогу проспал, положив голову на колени женщины, и она ласково гладила его. Зависть. И кроме этого, сей бычок ивановский был одет во что-то такое, что больше всего напоминало плотный хирургический костюм блузу и штаны выцветшего зеленого цвета. Мне почему-то это показалось хорошим предзнаменованием.
***
В ИГМИ16 я поступил с запасом. Но вновь случился косяк при подаче документов в приемную комиссию. Внимательные тетки из приемной комиссии обратили внимание на то, что комсомольская характеристика17 (да-да, тогда требовался и такой рукописный документ) не была подписана комсоргом18 то ли класса, то ли школы. Отказались принимать документы. На этот раз папа не выдержал и слегка на меня наехал. Я что-то такое сдерзил Обратился к председателю приемной комиссии. Председатель внешне был похож на возрастного чертика (лысоватый, с худым глумливым лицом и смеющимися глазами) прочитал характеристику и сказал следующее: «Эта бумага, вроде бы, должна быть подписана черной пастой.!?». Что и было проделано вечером за письменным столом гостиничного номера. Утром следующего дня документы у меня приняли.
Экзамены я сдал, переплюнув проходной балл на два. По химии, кстати, получил пятерку. Вернулись в Одессу, не дождавшись приказа о зачислении. Надоели гостиницы. Папе. А мне надоело абитуриентское расселение в кампусе института с другими отроками, которые в отличие от московских, были не такими рафинированными вполне себе откровенно матерились и открыто желали остальным провалиться ко всем чертям и не создавать конкурентную ситуацию.
Позже из института мне прислали телеграмму: «Поступили, 1 сентября колхоз. С собой сапоги и теплые вещи». Так, что прямо из Одессы, (на самом деле на самолетике АН 24 рейсом Одесса-Киев-Брянск-Иваново с часовыми стоянками в промежуточных аэропортах) через полмесяца с толпой первокурсников педиатрического факультета ИГМИ я отправился на осенние сельскохозяйственные работы19.