И не важно, что никакими своими расхваленными способностями он пользоваться толком не умеет! Дамир даже пожалел, что рядом нет Раинн, хотя – маги и герои это не вам кабацкая драка…
В пору было завыть от отчаяния!
Дамир провел ночь, собирая в кулак всю свою волю и мужество. Он думал, что допрашивать его будут утром, но леди Ровена педантично следила за истечением назначенных суток, заодно дожидаясь пока решимость пленника к сопротивлению будет основательно подточена ожиданием. Юношу поддерживала только злость и понимание, что именно того, они и добиваются.
Магесса и ее сопровождение появились минута в минуту.
– Продолжим беседу, – любезно предложила леди Ровена, усаживаясь в подставленное кресло.
Дамир выпрямился, хотя для этого пришлось опереться на столб, и вдруг замер, потрясенно уставившись на кого-то из свиты волшебницы. Рыжая чародейка была белее собственного капюшона и смотрела на него с не меньшим ужасом. Однако Алагерда мгновенно овладела собой и даже подступила поближе.
– Итак, у тебя было время подумать. Что ты можешь мне сказать?
Услышав вопрос Ровены, Дамир тоже очнулся.
– Ничего, – хрипло отозвался он.
– Я не ослышалась?
– Ничего! – старательно проговорил юноша как можно отчетливее.
– Что ж, подумай еще. Время у нас есть, – спокойно сказала леди Ровена.
– Вы ничего не добьетесь, потому что я ничего не знаю! – крикнул Дамир ей в спину.
Магесса обернулась и погрозила ему пальцем.
– Врать не хорошо.
На следующий день сцена повторилась.
– Упрямец! – леди Ровена впервые проявила нечто похожее на досаду, – Ты делаешь хуже только себе!
Дамир словно не слышал ее. Проследив за его взглядом, магесса поняла, что так занимает его мысли, и сделала знак помощнику.
– Ты, кажется, хочешь пить? – вкрадчиво поинтересовалась она, – И как я не подумала…
Дамир вздрогнул. Ему не давали ни есть, ни пить, но почти забытый голод был не так страшен, как жажда. Он слышал, что маги могут обходиться без еды и воды некоторое время, преобразовывая энергию, но у себя таких умений не обнаруживал.
Тем временем Ровена, немного брезгливо морща губы, приблизилась к нему с чашкой в руках и продемонстрировала ее содержимое.
– Вода. Такая чистая, прохладная… Ответь мне, и ты ее получишь.
Дамир поднял на нее глаза в окружении черных кругов.
– Как тебя зовут?
– Дамир, – прошелестел ответ.
– Вот видишь, совсем не трудно, – похвалила его магесса, – ты ведь знаком с господином Башни, Дамир?
– Да… – юноша бессознательно тянулся к чашке, на сколько позволяли цепи.
– Расскажи мне о нем.
Дамир сразу вернулся к действительности. Он отодвинулся подальше, с упреком глядя на Ровену.
– Я ничего не знаю. Мне нечего рассказывать, – твердо ответил он.
Губы женщины сжались в тонкую линию. Разъяренная магесса медленно вылила воду на землю.
– Завтра мы попробуем еще, – хладнокровно сообщила она.
Дамир обессилено обвис в оковах: за что? Хотите убить – убейте, за что мучить?
Не за что, а зачем, – поправил он себя.
Облегчения не наступило и на третьи сутки. Голод, жажда, бессонница пока не могли убить, но их было достаточно, что бы стать орудием пытки почище каленого железа.
– У тебя последняя ночь, сопляк! Больше я не стану с тобой церемониться! – сказала леди Ровена уже без улыбок.
Дамир испытал лишь облегчение. Он совсем ослаб и был уверен, что умрет раньше, чем светлые смогут от него чего-то добиться.
А жить хотелось безумно! Не говоря уж о том, что было обидно умирать так и не узнав ответа на самый главный для него вопрос, и глупо – как лиса в капкане…
Ночью из забытья его вырвало прикосновение чьей-то теплой руки. Мягкой влажной тряпочкой, слабо пахнущей травами, ему обтерли лицо. Поднесли к губам флягу, – напиток обжег горло.
– Потерпи, мальчик, потерпи… Я тебя вытащу, обещаю!
Дамир с трудом узнал голос Алагерды и дернулся.