Гром, Гром, красавец! прижала к себе крупную голову пса, Дина.
Ей уже приходилось работать на месте происшествия с этим псом, по страшной жаре, когда тот очень хотел пить, а воды не было. И пришлось поить его квасом из бочки. Тогда вся опергруппа переживала, чтоб пса не хватила атака сахарного диабета. Но, слава Богу, все обошлось.
Пес ласково брыкался головой, и кинологи поневоле залюбовались такой идиллией.
Как вам удается их так содержать, что от него даже запаха нет?
Тяжело. Но стараемся. Но Гром наш особенный любимец
На ступенях показался Блехман со свитой из опергруппы. Вместо приветствия, он во всеуслышание сразу же заявил, что он не доверяет всяким начинающим докторам, что дело уже провалено только из-за отсутствия Озаревич или Богачевой, и если-бы не упрямство самого Федоровича, то он бы в жизни не поехал с таким составом группы. Это было уже откровенным хамством, и Дина не выдержала.
Почему Вы себе позволяете такие высказывания? вскипела она.
Детка моя! Я могу себе позволить все, что угодно, на правах лучшего следователя города. А кто ты такая, чтобы я считался с твоими нежными чувствами?
Дина всплеснула руками.
Так узнайте, прежде чем бросаться какими-то обвинениями. Вы знаете, что у меня процент вскрытий по травмам составляет около 85 % работы? Я не из тех, кто норовит лишь скоропостижкой или повешениями заниматься!
Увидим тебя в деле! угрожающе заявил Блехман.
Увидим! агрессивно отпарировала Дина.
Не обращайте внимания, шепнул на ухо криминалист.
Не хочу я даже с этим хамом в одной машине ехать, прошипела Гнатенко, Можно, я с вами сяду?
Конечно, Гром будет рад. Правда, Гром?
Пес приветливо завилял хвостом.
Слушайте, я первый раз так попал! А мне что надо будет делать? с испугом в голосе спросил водитель.
А Вы кто? Новенький? воззрились на него кинолог и Дина.
А Вы кто? Новенький? воззрились на него кинолог и Дина.
Это наш указник, пояснил участковый, Гаишники его оштрафовали, он там еще чего-то натворил, и теперь обязан целый день нас возить по приговору судьи на своей машине.
Надо же, как умно! Не слышала о таком раньше.
А это нововведение. Зачем их отправлять на непонятно какие «общественно полезные» работы? Пусть конкретно помогает, в следующий раз уж неповадно будет нарушать правила! засмеялся милиционер.
Это уж точно! сокрушенно ответил водитель.
Кавалькада опергруппы остановилась у одного из высотных домов поселка Таирова. У подъезда уже столпилась группа соседей, живо обсуждавших страшную новость. Под их пристальными взглядами, Дина почувствовала себя героиней криминального сериала. Вместе со всеми она зашла в обычный серый подъезд. Лифт поднял их на девятый этаж
Резонанс
Дверь в квартиру была открыта. Из комнаты слышался сбивчивый женский голос.
Здравствуйте, зашли в комнату Дина и кинолог. Гром дисциплинированно остался сидеть в коридоре.
Блехман раздраженно оглянулся на Дину.
Продолжайте.
Я же и говорю, что моя семья и Милан дружили. Ходили друг к другу на кофе. Но сейчас мой муж ушел в рейс и сами понимаете, мне не очень удобно было звать его в гости, томно пояснила мелкая блондинка лет сорока.
Вы в какой квартире живете?
Прямо рядом. Справа.
А слева кто соседствует?
Бабушка старенькая. Но она глухая, как пень, и практически не выходит.
Все равно, опроси, кивнул головой участковому следователь.
Участковый мгновенно унесся к соседке. С Блехманом не стоило связываться, от него только и стоило ждать неприятностей.
Давайте все по-порядку. Кто он, что он?
Он, показала дрожащей рукой на тело, лежащее ничком на кровати, соседка, Герой Советского Союза в Великой Отечественной войне и Югославии, Милан Николич.
В воздухе застыла тягостная пауза.
Блехман подошел к покойному, откинул одеяло. Перед ним лежало тело мужчины в отличной физической форме. Если бы не брызги крови на подушке и не множество ран на голове, можно было бы подумать, что моложавый мужчина просто лег отдохнуть.
Что вы такое несете? Какой Герой? Ему сколько лет?
Что-то около шестидесяти.
Да не мелите ерунду! Мне пятьдесят, а этот, вон, какой подкачанный!
«Нашел, кого с собой сравнивать!» подумала Дина.
Блехман был рохля рохлей, если бы ему пришлось участвовать в задержании, он бы и ста метров не продержался в погоне. Наум Валерьянович, как и все его соплеменники, был чистым интеллектуалом.
Милан следил за собой. Качался. Не ел жирной пищи, ездил на велосипеде, избегал стрессов, перечисляла соседка.
И все равно, стал жертвой. Так как он мог быть Героем войны?
Он рассказывал, что был самым молодым партизаном. Поэтому и там был героем, и потом присоединился к нашим войскам и дошел с ними до Берлина. Наши тоже наградили его. Он приехал сюда и стал гражданином СССР. Но дважды в год ездил к себе на Родину. Милан часто говорил, что у него две Родины. И льготы он получал и тут, и там.
Нда-а-а, вздохнул Блехман.
Дело принимало совсем неприятный, возможно даже международный, оборот. И чутье его не обмануло.
Наум Валерьянович, с Вами хотят поговорить, протянул рацию вошедший водитель.
Слушаю, Блехман. Да, товарищ генерал. Слушаюсь, товарищ генерал.