О брошенном без охраны доте не думал, хотя саднило без приказа покинул!
Все здесь? спросил Баева, вязавшего вещмешки по крестьянски.
Да, товарищ сержант, оглядев бойцов, ответил Баев.
В шеренгу по одному становись! подождал, пока станут, объявил:
Моим заместителем назначаю Баева Прохора Прохоровича. Помощником, адъютантом, что ли, Брынцева Александра Афанасьевича. Парень грамотный, любит порядок, будет, со временем, начальником штаба.
Саша зарделся, Баев коротко, как будто так и надо, ответил:
Слушаюсь!
Пойдём к Белостоку, лесом, идти колонной по одному, направляющий Брынцев, я за ним, замыкающий Баев. Всем ясно? подождал, пока нестройно ответят.
Сейчас Баев распределит добычу. Будем идти след в след, в пределах видимости впереди идущего, если кто что заметит, передавать мне по цепочке!
Он подошёл к Брынцеву:
Саша! Иди параллельно дороге, но так, чтобы она видна была, он всё-таки надеялся, что за ними пришлют, кого-нибудь. Все готовы? Тогда пошли!
Они едва втянулись в лес, когда по цепочке передали:
Сейчас Баев распределит добычу. Будем идти след в след, в пределах видимости впереди идущего, если кто что заметит, передавать мне по цепочке!
Он подошёл к Брынцеву:
Саша! Иди параллельно дороге, но так, чтобы она видна была, он всё-таки надеялся, что за ними пришлют, кого-нибудь. Все готовы? Тогда пошли!
Они едва втянулись в лес, когда по цепочке передали:
Позади люди!
Михалыч развернулся, позвал Брынцева, махнув рукой за мной! поспешил в хвост колонны.
Баев, присев за кустом, смотрел назад, на только что покинутую заставу. Услышав шаги, поднял голову:
На заставу какие-то гражданские зашли, с оружием, он показал на крыльцо, где стояло пять мужчин в гражданской одежде. Оружие было самое разнообразное винтовки, охотничьи ружья, у одного автомат.
«Это что? Партизаны?» подумал сержант, затеплилась надежда.
Из открытой двери показался ещё один. С гоготом вынес портрет Сталина, спустился с крыльца и приколол его чем-то к бревенчатой стене. Сталин величественно смотрел мимо этой суеты. Тот, что с автоматом, спустился с крыльца, отошел метров на десять, прицелился и дал очередь по портрету. Пули зачеркнули величественное лицо, превратив его в ошмётки бумаги.
«С этими всё ясно» подумал сержант, но наблюдения не прекратил. Разговаривали они на местном наречии.
«Не немцы, но и не партизаны решил сержант, надо уходить! Счастье, что мы ещё живы» он представил, как, с гоготом, они расстреливали бы их.
Пошли! поднялся Михалыч.
Через двадцать минут Саша поднял вверх руку «внимание!». Михалыч, повернувшись к шедшему за ним Бунякину, приказал передать по цепочке «всем лечь!», а сам поспешил к Брынцеву.
Саша, прячась за кустом, наблюдал за просматриваемым справа куском дороги.
Мотоциклы сюда едут! горячим шёпотом в ухо доложил ему Саша.
Михалыч прислушался сквозь птичий гомон донёсся стрёкот мотоциклетного мотора. И не одного, звуки нарастали.
Это за нами, шептал на ухо Саша, надо предупредить!
И сделал попытку подняться.
Стой! Успеем! остановил сержант бойца, доставая наган и напряжённо всматриваясь в прогалину.
Немцы, Саша! Отведи бойцов в укрытие, в лес! Быстро! не поворачиваясь, скомандовал сержант, считая проскакивающие машины.
«Пять мотоциклов с люльками, на трёх люльках установлены пулемёты, на четвёртом мотоцикле сидит офицер, на трёх мотоциклах по три человека, на двух по два, всего тринадцать человек отделение разведки? Едут на заставу».
Подкрался Саша:
Всё в порядке!
Михалыч ждал если всё тихо будет там, на заставе, значит те ихние. А если?
И дождался.
Грохнул винтовочный выстрел, за ним дробь автомата, хлопушками два взрыва ручных гранат, потом стрёкот пулемёта. Выстрелы винтовок, дробь автомата, сдвоенный хлопок ружья. Снова пулемёт, винтовки. Взрыв вроде бензобак взорвался. Беспощадная трель пулемёта. Глухие крики. Сухие выстрелы винтовок, тишина. Ещё выстрел, из пистолета. Тишина.
Часы Михалыча показывают десять минут десятого.
Боестолкновение заняло десять-двенадцать минут.
Снова стрёкот мотоциклов. Едут медленно, перегружены, на ухабах скрипят тормоза. Вот и первый водитель, позади офицер, голова перевязана, пулемёт снят, торчит из люльки. В люльке двое один, внутри, раненый, всё время клонится вперёд. Второй сидит на запаске, придерживая раненого за плечо. Спереди, поперёк люльки, труп немца. Ноги привязаны, правая рука в крови, мотается почти по дороге.
Второй мотоцикл четыре человека: один, раненый, на заднем сиденье, держится за водителя, второй раненый в люльке, его придерживает сидящий сзади на запаске.
Третий мотоцикл три человека, люлька с пулемётом, сбоку люльки приторочено оружие, оружие привязано сзади, к запаске.
Итак, возвращаются двенадцать, включая трупы. Не хватает двух мотоциклов, одного немца, одного пулемёта.
На заставе тишина.
Михалыч оглянулся Сашка неотрывно глядел на дорогу, его била дрожь.
Что делать будем, Сашок? спросил сержант, уже решив про себя порядок последующих действий, по-хорошему, тебя бы сейчас в разведку на заставу отправить, да нельзя одного, нехорошо там, не привычно для тебя.
Помолчав, добавил: