- Хочу вам сказать следующее: то, что вы получили утром, сущий бред. Инсинуация сумасшедших. Забудьте о ней, выкиньте из головы, идите спокойно на работу, в школу, на кухню - кому куда надо. Мои слова фиксирует на пленку Джон Бари из "Всемирных новостей". - Боби неожиданно хмыкнул. - Он и не собирается выручать вас из дурацкой истории, отвечать за Большого Джона… Верно, старина? У него своя работа, и он надеется на ваше чувство юмора… Тихо!
Старина Боби укоризненно смотрел на ворвавшихся телевизионщиков. Они принялись молча за работу.
– Пресса, как всегда, опаздывает, - съязвил Боби, - а потом долго шумит.
Все рассмеялись.
– Так вот. - Боби хлопнул огромной, как блин, ладонью по столу. - Я все сказал. Если у вас возникнут вопросы, на них ответит администрация…
Он встал, вышел из-за стола, подмигнул мне:
– В конце концов, Большой Джон - не весь Чикаго…
Эту фразу слышал только я.
Старина Боби ответил на вопросы журналистов и ушел в соседнюю комнату посовещаться со своими. Нэш лихорадочно диктовал в углу кабинета стенографистке, готовя экстренный выпуск. Администратор, сцепив за спиной руки, выглядел мрачным вороном. Он прикидывал свое ближайшее будущее, понимая, что через полчаса об этой истории узнает Америка, а чуть позже - весь мир.
Я перекинул через плечо камеру, вызвал лифт.
Вскоре в номер постучали. Появился Боби.
– Извините, старина Джон. Зашел промочить горло.
Я разлил виски. Боби сел. Он выглядел рядом с моими джинсами королем моды. Любой преступник Америки знал, что у шефа Чикаго лучшие в стране, единственные в мире костюмы. Шеф детективов - высший чин в полиции, который носит форму. Дальше следует комиссар, назначаемый мэром. Комиссаров никто из смертных в лицо не знал - они менялись слишком часто, а Боби прослужил в полиции почти всю жизнь. Его имя не сходило со страниц газет, все считали, что он и есть самый главный. Впрочем, так оно и было.
Старина Боби не носил ни форму, ни кольт. Свои костюмы он заказывал шикарной фирме "Блюминдэйл" в единственном экземпляре. Сейчас на Боби был строгий синий костюм в мелкую полоску.
– За начало дела. - Боби поднял стакан, пригубил и тотчас отодвинул.
– Это серьезно?
Пожалуй, да. - Старина Боби мягко улыбался. - Мистер Бари, выкиньте из репортажа мою последнюю фразу.
– Считайте, что выкинул. Я не собираюсь посылать репортаж.
– Так, старина, та-ак… - Он смотрел на меня выцветшими голубыми глазами, в которых не мелькнуло ни искры интереса, но я-то знал, насколько обманчиво это впечатление. - Значит, тоже предчувствовали?
– Я прикинул, что на Чикаго им потребуется минимум три-четыре бомбы, - сказал я.
Боби спокойно улыбнулся:
– Это что, старина, информация или интуиция?
– Простая арифметика. Бомба стоит дороже, чем пять миллионов дани Большого Джона. А три-четыре - гораздо меньше, чем рента со всего Чикаго. Пока это просто шантаж, как вы изволили заметить, мистер Боби.
– Не просто, не просто… - замурлыкал старина Боби и зажмурил от удовольствия глаза. - Она в чемодане, или большом портфеле, или в багажнике машины. - Он внезапно проснулся, уставился на меня ясными синими глазами. - Бари, с вами можно иметь дело! Так ведь?.. Смотрите! Информация только для вас…
Он вытащил из кармана листок, расправил, положил передо мной. Шариковой ручкой была нарисована самодельная атомная бомба. Размеры соответствовали указанной упаковке: она умещалась в большом чемодане.
– Ее изобрел один студент-физик, готовя дипломную работу, - быстро проговорил Боби. - Сейчас он солидный ученый. Но не исключено, что идея пришла в голову нескольким студентам…
– Шеф, вы надеетесь поймать этих сумасшедших?
– А зачем я здесь? - Он негромко рассмеялся. - Они не такие уж сумасшедшие, хотя, конечно, сдвиг в сознании есть…
Я рассматривал чертеж.