Дурачок! Андерсон сумел добыть билет на предпоследний рейс в Европу. Главное - судьба погибших… Сейчас об этом скажет сам Андерсон очень скупыми фразами, которые вошли в мой репортаж:
– Перед сном я слышал по радио сообщения, что США испытывают новую бомбу на атолле в Тихом океане. Если догадаться, где это происходит, если провести от атолла линию древнего континентального шельфа и подсчитать время прохождения подземной волны, то все параметры совпадают: через шесть с половиной минут в Токио началось землетрясение. Сначала слабое, обычное, потом пошли сильные толчки.
…Карамото, ловко пилотируя вертолет над городом, избегая дыма и скопления углекислого газа, придерживался той же позиции:
– Совершенно ясно, мистер Бари, что ядерный взрыв имеет прямое отношение к трагедии всей Японии…
Я хмыкал в ответ, выхватывая камерой самые разные объекты. Коротко давал пояснения комментаторам в студии, чтобы они развернули мои фразы в драматический репортаж. По мере необходимости уточнял у пилота объекты и место действия.
Вот покосившийся небоскреб. Солнечные лучи, внезапно вырвавшиеся из-за мрачной тучи, осветили действующий еще персонаж.
Он выглядит неправдоподобно уныло. Многоэтажная кривая клеть без стекол и людей. С крыши нелепо свисают провода. Вокруг небоскреба простираются серо-оранжевые и зеленовато-серые развалины.
У человека, который лежит у дверей бывшего небоскреба, серо-зеленая одежда и красные носки.
Моя камера берет самый ближний план - ползущего по земле испуганного мальчишку. Да, эта панорама большой стоимости. Надо быть очень хорошим хозяином, чтобы все пунктуально подсчитать. В том числе цену каждого погибшего…
Я никогда не акцентировал внимание зрителя на жертвах, но реальная картина разрушений была не менее впечатляющая, чем полотна знаменитого художника пятнадцатого века Иеронима Босха, которого и сегодня называют "профессором кошмаров". Если бы люди по-прежнему верили в ад и рай, они бы убедились, что ад существует в привычной повседневности, является чуть ли не конечным результатом земной жизни. "Природа скорее мачеха, чем мать", - печально изрек современник Босха Эразм Роттердамский.
Помните знаменитый "Корабль дураков" Босха? Без руля и ветрил плывет утлый челн по морям житейской суеты. Его пассажиры - бездельники, гуляки, сварливые жены, шуты - давно уже забыли, куда держат путь. Их странствие длится бесконечно: мачта проросла пышной кроной, и в ней свила себе гнездо сама смерть. Что движет кораблем - человеческая глупость или грех? Пожалуй, и то и другое. Мир, созданный для человека, прекрасен, говорит нам художник, но в нем царствует зло, и поэтому земная жизнь - это вымощенная благими намерениями дорога в ад. Для Босха все кончается "Страшным судом".
Я нисколько бы не удивился, если бы старый японский император, взглянув на эту картину, произнес свою напыщенную фразу о том, что люди есть люди. Но разве ради такого примитивного вывода мучились и переживали, боролись и творили великие прошлого? Они предостерегали человечество от беды, от его собственной глупости… И верили в наступление золотого века…
Прошли века. Но где же он?..
– Перестань, выключи! - громко говорит Мария. Она растерянно смотрит на меня. - Неужели ты там был?
– Был.
– Это страшно.
– Такова моя профессия, - усмехаюсь я. - Дальше было хуже.
И продолжаю демонстрировать запись.
– Ему капут, - сказал пилот, глядя сверху на стальные конструкции небоскреба. Кажется, он знал, что я не просто из всемирной "Телекатастрофы", а из Мюнхена, потому и сказал так: "Капут".
– Карамото-сан, пожалуйста, чуть-чуть левее.