Души там известных, неизвестных
Тех, кто пал за Родину в бою.
Звёзд нет общих в Космосе не тесно,
Каждый знает звёздочку свою.
И в лихую, трудную годину,
Когда болью вздрогнут ковыли,
От удара нам прикроют спину
Звёзды-души ангелы Земли.
Пролетят века и слёзы выльют,
И в далеком будущем, как знать,
Может, мы вернёмся Звёздной пылью,
Чтоб покой живущих охранять.
Время отдавать долги
Свой бег замедлил мой Пегас,
Устал, натёр до крови ноги,
И Муз разбитый тарантас
Ползёт со скрипом по дороге.
От тряски строки и слова
Наружу вылетают сами,
Так как забита голова
Лишь «лаконичными» стихами.
Порой слой мусора таков,
Что мыслям негде повернуться,
И сотни важных мудрых слов
Там без вниманья остаются.
И, выпадая за борт, в грязь,
Лежат безмолвно и нетленно,
Как звёзды малые светясь
И утопая постепенно.
Иль к графоману в стих попав,
В нём исчезают без остатка,
Сменив свой непокорный нрав
На стиль угодливый и сладкий.
Свою я чувствую вину,
Хоть честно жил, немногим должен.
И вот уже назад иду
Дорогой старой путь проложен.
Я мудрость слов в себя впитал.
Раздам долги те, что успею.
Ведь все, что мог, уже собрал,
И, отдавая, не жалею.
Ожидание
Вокзальное кафе «БлинЯшка».
Один, за столиком в углу.
Блин на закуску, «Бренди» фляжка
На поезд я посадку жду.
Сопит за стойкой продавщица,
На локоть голову склонив,
Под шум дождя ей сладко спится,
Но, жаль, нет сна в глазах моих.
Волнует что-то. Мозг взрывая,
Роятся мысли в голове,
Что будет дальше, я не знаю,
И от того тревожно мне.
Чужих советов не приемлю,
Их суть пустые словеса.
Мать принесла меня на Землю,
Бог призовёт на Небеса.
Там Страшный Суд всю правду скажет
И жизни подведёт итог,
И, может быть, отметит даже,
Что сам я что-то сделать смог.
Что не ходил по нитке строго,
Сам изменял порою путь,
Что не окончена дорога
И даст пройти ещё чуть-чуть.
И жизнь продлит мне на мгновенье
Не ради праздности пустой
Чтоб обрести Предназначенье,
Определённое Судьбой.
В глазах плывёт туман хмельной,
В душе блаженство и беспечность.
Я в поезде. Сквозь мрак ночной
Меня везёт он в Неизвестность.
Вокзальное кафе «БлинЯшка».
Один за столиком в углу.
Блин съеден, опустела фляжка,
На поезд я посадку жду.
В зимнем лесу
В поле вьюга крик не слышишь,
Ну, а в чаще тишина.
Ты стоишь и еле дышишь
Не вспугнуть бы ото сна,
Не нарушить бы покоя
Этой дивной красоты.
Ах! Как чудно пахнет хвоя!
Лучше даже, чем цветы.
Снег кружится плавно-плавно,
Белизной лаская взор,
Наряжает ели в странный,
Привлекательный убор.
И стоят они, сияя,
Как невесты под фатой.
Только белка озорная
Нарушает их покой.
Гитара и Романс
В зимнем лесу
В поле вьюга крик не слышишь,
Ну, а в чаще тишина.
Ты стоишь и еле дышишь
Не вспугнуть бы ото сна,
Не нарушить бы покоя
Этой дивной красоты.
Ах! Как чудно пахнет хвоя!
Лучше даже, чем цветы.
Снег кружится плавно-плавно,
Белизной лаская взор,
Наряжает ели в странный,
Привлекательный убор.
И стоят они, сияя,
Как невесты под фатой.
Только белка озорная
Нарушает их покой.
Гитара и Романс
Нас жизнь качает, будто на качелях,
То вверх взлетаем, то стремимся вниз,
Запутавшись в делах, в надеждах, в целях,
Всё время ждём какой-нибудь «сюрприз».
Болтаемся между своих знакомых,
Их делим на друзей и «не друзей»,
И нехотя в одеждах ходим новых,
Ведь старые для нас всегда милей.
И лишь одно в Природе постоянно
Волшебных струн чарующий напев,
В нём всё есть: и волнующая тайна,
И дивный голос пышногрудых дев.
Звучит аккорд и душу рвёт на части,
Туманится сознание от чувств.
Гитара! Мы навечно в её власти.
Романс! Король среди других искусств.
Деревенька
Деревенька русская,
Речка, тихий плес,
Липы, церковь, звонница,
Брошенный погост.
Избы заколочены,
Эхо по углам,
Луг стоит некошеный
И в садах бурьян.
Где ж твое извечное?
Крики петухов,
Хороводы девичьи,
Перебор ладов.
Споры на завалинках,
Песни, как с куста,
Деревенька русская
Уж давно пуста.
Где ж твои хозяева?
На погосте все.
Кланялись земле они,
А теперь в земле.
К ним не ходят детушки
В Пасху, на поклон,
Не плывёт над речкою
Колокольный звон.
Деревенька русская,
Речка, тихий плес,
Липы, церковь, звонница,
Брошенный погост.
На могильных холмиках
Ветхие кресты,
А до Белокаменной
Тридцать три версты.
Упруго молодое тело (Романс)
Упруго молодое тело,
Но так неопытна душа.
Так быстро юность пролетела,
За ней и молодость прошла.
Теперь Душа и Опыт пара,
Намного ближе звёздный свет,
Вот только тело стало старым
И резвости, как прежде, нет.
И не волнуют кровь желанья,
И не зовут в полёт мечты,
И вызывают состраданье
Бродяг убогие черты.
И тянет потеплей укрыться,
Услышав колокольный звон,
На купола перекреститься,
И положить земной поклон.
Уже не хочется в дорогу,
И мысли ходят не спеша,
И, может быть, вернётся к Богу
Моя заблудшая душа.
Всё было (Романс)
Всё было: вечер, тайна встречи
И колдовство бессвязных слов,
Волнующе мерцали свечи,
Играла кровь, была Любовь.
И полумрака опьяненье,
Сплетенье тел и жадность рук,
И в чувствах вечных заверенья,
И двух сердец единый стук.
Всё было. Но истлели свечи,
Угасла страсть безумных слов,
Стал Прошлым сумасшедший вечер,
Остыла кровь, ушла любовь.
Лишь иногда воспоминанья
Тоской зачем-то давят грудь,
Но те далёкие желанья
Назад уж больше не вернуть.
Да! Те горячие желанья
Назад не суждено вернуть.