По осени мы ходили с сумками по полям и собирали колоски, оставшиеся после уборки урожая комбайном. Это называлось «колосовать». Летом ходили с бабушкой Клашей за десять километров в горы, где было очень много разной ягоды: брусники, костяники, черники и земляники. Делали запасы на долгую и холодную зиму. Не чурались мы и рыбалки, ловя в ближайших озерах и прудах рыбу удочками, мордами, бреднями. В общем, всячески старались выжить в это тяжелое для всей страны время.
Время шло, и всё быстрее и быстрее приближался сорок пятый год. Я учился в четвёртом классе, и в день девятого мая находился, как и все ученики, в школе. Я отлично помню тот момент, когда учитель сказал нам, что немцы разбиты и капитулировали, война закончена. По этому поводу занятия были отменены. Не теряя ни минуты, мы толпой кинулись в свои дома, извещать своих родных и близких, поскольку ни радио, ни прессы у нас не было. Я помню то восхищение, ту эйфорию, что захватила меня, переполнила мой организм, чувством радостного волнения осела в моем животе. Тот восторг, что подхлестывал меня весь путь от школы до дома. Все эти три километра я бежал, не чувствуя усталости, и орал во всю глотку: «Победа! Победа!» Мы все не держали своих слёз, рыдали и радовались, а потом стали ждать своих близких. Наш отец прошёл войну и остался жив это было наше великое счастье, ведь многим моим сверстникам повезло меньше, и их отцы, дяди и деды навсегда остались лежать на полях сражений Отечественной Войны.
А когда вернулся отец?
Это я тоже помню хорошо. Это был один из тёплых августовских дней. Мы с Юрой отправились забирать лошадь, пасущуюся на пастбищах у, так называемых, песчаных отвалов, что в полутора километрах от нашего дома. В то время, да и, наверное, сейчас, лошадей «спутывали», то есть обвязывали две ноги верёвкой, из-за чего лошадь не могла передвигаться никак иначе, нежели только вприпрыжку. Мы шли под жарким летним солнцем, отмахиваясь от надоедливых августовских мух, мошек и слепней, так и норовивших сесть на потную кожу. Я уже начал отвязывать лошадь, как со стороны поселка прибежали мелкие пацаны и сообщили, что вернулся наш отец. Не чувствуя ног под собой, мы со всей мочи кинулись с холма. Уже у дома увидели мы народ, а чуть позже и отца. Он вернулся! Все такой же высокий и сильный, в выгоревшей на солнце гимнастерке он стоял и, улыбаясь, держал на руках Валентину. На левом глазу у него была бинтовая повязка. Я первым протолкнулся через толпы и прижался к отцовской ноге, а затем люди подтолкнули и Юрия. Так мы и стояли, обнимаясь. Счастливая и радостная семья!
Мы все были несказанно рады! Слёзы не переставали течь по лицу мамы, когда она прижималась к груди отца, да и я был безмерно счастлив от того, что наконец-то вновь увидел его. Целого и практически невредимого, если не считать потерянного на фронтах войны глаза. Позже, после того, как все слёзы были выплаканы, а яркие радостные эмоции выражены, отец рассказал нам о том, как он лишился своего левого глаза. Оказывается, дело было под Харьковым ещё в начале войны. Ремонтно-инженерные войска, в которых служил отец, разбирали железнодорожные пути по мере отступления войск Красной армии. И внезапно налетела целая армада немецких самолетов и принялась поливать всю землю вокруг огнём разрывающихся бомб. Осколком-то отцу и выбило глаз в тот день. Таким вот образом он и получил инвалидность по окончании войны.
Война закончилась, время шло, и нужно было жить дальше. Отец вновь вернулся к золотодобыче, только теперь ему помогали я и мама. Тогда я узнал этот нехитрый и местами вредный для здоровья способ добычи золота.
Фото класса. Сентябрь-октябрь 1945 г.
На разрезах, где трудились старатели, под наклоном к золотосодержащей породе на деревянных опорах устанавливался жёлоб, сколоченный из трех досок. В этом жёлобе, на протяжении всей его длины, маленькими деревянными брусочками, укладывающимися поперек сечения жёлоба, создавались небольшие прямоугольные отделения. В эти отделения клали траву, а сверху прижимали тоненькими стебельками ивы, сложёнными решёткой. Сверху, в начало жёлоба, вываливали из ведер раскопанную породу и подавали насосом воду, циркулирующую по кругу, которая под напором гнала землю вместе с содержащейся в ней золотой рудой вниз. Золото скапливалось в решётках и оседало на траву. После завершения процедуры промывки золото извлекали и помещали в конусообразную посудину и, заливая внутрь воду, начинали совершать ею круговые движения. Под действием центробежной силы лёгкие оставшиеся частицы земляной породы вымывались, а золото скапливалось на дне этой тарелки. Далее это добытое золото необходимо было извлечь, но как это сделать, чтобы не потерять ни крупинки драгоценного песка? И здесь на помощь приходила ртуть, которую вливали внутрь посудины и которая эффективно собирала мелкий золотой песок. Посредством марлевой ткани эту летучую жидкость собирали, затем ртуть выжимали обратно в ту емкость, в которой она хранилась, а пылинки золота, покрытые тонким слоем жидкого металла, нагревали над огнём, выложив предварительно его на небольшой совочек. Ядовитые пары ртути стремительно улетучивались, оставляя добытое таким трудом золото.