Каждое время по-своему расчленяет многообразие мира, отражая его в классификационных понятиях. Поэтому и существует различие между языками эпох и народов, что препятствует выражению и восприятию многих мыслей, делает невозможным точный перевод с одного языка на другой. Однако содержание сравнительных и количественных понятий является однозначным для всех, поскольку отражает структурные и количественные отношения такими, какими они являются на самом деле, сообщает истинное знание, предлагает действительный образ мира.
Эти понятия связывают людей, способствуют более глубокому взаимопониманию, так как исходят из одинаковых точек зрения на мир, одинаково делят его на части, правильно отражают соотношение последних. Не будь в языке этих понятий, невозможным было бы никакое серьезное знание. Стало быть, уже в античности человек выработал способность образовывать и такие понятия, которые однообразно расчленяют мир, поэтому между языками существует не только различие, но и много общего.
Причем, если бы люди опирались только на классификационные понятия, с которых собственно и начиналось познание, то они сумели бы выразить только простейшие эмпирические законы. Ибо эти понятия не в состоянии дать точного выражения мысли, а попытка ее уточнения, в свою очередь, привела бы к чрезвычайному усложнению словаря. И хотя эти понятия могут применяться во всех областях знания, ценность полученной с их помощью информации невелика2. На основе классификационных понятий можно делать лишь весьма неопределенные предсказания и совершенно невозможен научный и технический прогресс. Кроме того, мир классификационных понятий это дискретный мир.
Иное дело, когда возникают сравнительные понятия. В этом случае появляется возможность осмысливать и систематизировать не только качественное, но и структурное многообразие мира, т.е. более широкий спектр отношений и процессов действительности, учитывать психические свойства людей, весь спектр их ощущений и чувств. Благодаря этим понятиям можно, например, соотносить ум и глупость людей, их красоту и безобразие, щедрость и скупость и т. п. На основе этих понятий, а точнее, на основе отражаемых ими объективных отношений, можно упорядочить и сам язык, выделяя в лексике однообразные группы слов: синонимы, антонимы и др. В сравнительных понятиях можно отражать континуальность мира, его изменчивость и самоорганизацию.
Наконец, на самых высоких ступенях познания после того, как интенсивность свойств или величины могут быть измерены возникают количественные или метрические понятия, которые более чем все другие языковые средства учат человека размышлять. Поэтому число и счет играют огромную роль не только в обыденной жизни. Они стали средством ориентации человека в окружающем мире.
3. Исходный «наблюдательный пункт»
Говорят «человек мера всех вещей», подразумевая под этим, бог знает что. На мой взгляд, все очень просто: относительно температуры нашего тела, мы судим о холодном и горячем. Относительно нашего роста о высоком и низком, о большом и малом. Другие органы чувств позволяют судить о мягком и твердом, сухом и влажном, гладком и шершавом и тому подобным свойствам в постижении которых естественной системой отсчета становится сам человек. Приблизительно так же оценивают мир и животные.
Наконец, на самых высоких ступенях познания после того, как интенсивность свойств или величины могут быть измерены возникают количественные или метрические понятия, которые более чем все другие языковые средства учат человека размышлять. Поэтому число и счет играют огромную роль не только в обыденной жизни. Они стали средством ориентации человека в окружающем мире.
3. Исходный «наблюдательный пункт»
Говорят «человек мера всех вещей», подразумевая под этим, бог знает что. На мой взгляд, все очень просто: относительно температуры нашего тела, мы судим о холодном и горячем. Относительно нашего роста о высоком и низком, о большом и малом. Другие органы чувств позволяют судить о мягком и твердом, сухом и влажном, гладком и шершавом и тому подобным свойствам в постижении которых естественной системой отсчета становится сам человек. Приблизительно так же оценивают мир и животные.
Но в отличие от последних, человек не останавливается на достигнутом, а стремится вынести систему отсчета за пределы человеческого организма, переходит, таким образом, от субъективной оценки бытия к объективной, делает саму природу мерой всех вещей. Для этого пришлось ввести представление о неком промежуточном состоянии, понимание которого в первое время не отличалось однозначностью ибо «промежуточное» предполагалось не только между разными степенями интенсивности одного и того же качества или свойства, но и между любыми, даже совершенно различными свойствами. Этому (мифологическому) периоду, видимо, соответствуют представления о кентаврах, грифонах, сиренах и других необычных существах, в образах которых сопрягаются воедино абсолютно не соединимые между собой стороны действительности.
Однако по мере того, как вопрос о промежуточных состояниях, проясняется, уже в мифологии появляются герои, которые уничтожают этих неестественных чудовищ. Персей убивает Медузу, Беллерофонт Химеру, Тизей Минотавра и т. п. Мифологическое мировоззрение вытесняется более развитым, признающим существование промежуточных состояний только между противоположными началами.