И чаво энто, проронила Алёнка, поспешающая в след братца, да подняв вверх кувшин, махнула им туда-сюда, рассеивая ряд комарья летящего над ней. Гнусь нас не жалит, токмо заунывно канючит? вопросила она, обращая спрос к Бешаве, оно как тот был много ближе к ней, ступая позади.
Небось, думает, что вы мертвые, абы туто-ва живые люди не хаживают, отозвался колток и подобно отроковице, взмахнул в свой черед рукой вправо да влево, разгоняя тучу комаров.
Однако все те движения были бессмысленны, и гнусь ужо миг спустя сызнова сбилась в единую стаю, заверещав, кажется, сильней, доводя до дурноты. А по правую сторону от странников показалась небольшая ровная полянка, покрытая зеленой травой и яркими цветами. Их лежащие прямо на траве стебли держали на себе круглые крупные соцветия, белого, голубого, желтого, розового, синего и даже красного цвета.
Може, отдышимся, молвил Орей, узрев ту лысину и разком остановился, легошенько вскинув на спине духа сберегающего клады, а то я малость притомился.
Мальчуган качнул головой в направлении полянки и с тем скинул со лба мелкую капель бусенца, который вымочил волосы и одежу не только на нем, но и на Алёнке, и на Копше, и даже ветоньки бузовника на колтках, поелику они грустно свесили вниз листочки и перестали перекатывать ягодки. Да, так, не дождавшись ответа, срыву шагнул вбок правой ноженькой, прямо в мягкую ту муравушку и также сразу провалился почти по щиколотку в воду, каковая нежданно разошлась в стороны, к довершению всего раздвинув и саму зеленую травушку.
Постой! Постой, Орюшка! громко загамил Багрец, немедля замерев на месте и обернувшись. Эвонто чаруса, коварная топь во мхах схороненная. Она в сиг тобя на дно утащит.
Отрок и сам сие скумекал, понеже почувствовал, как ноженьку его ктой-то крепко ухватил, не вырвешь. А поверх мягонькой муравушки, растущие крупные цветы внезапно, дрогнув, обернулись плоскими шляпками гриба мухомора, чью красную кожицу усеивали белые бородавки. И те шапки гриба были такими крупными и стояли столь густо, что полностью скрывали под собой траву. А ноженьку Орея кто-то ощутимо потянул вниз так, что она войдя, по колено, вглубь чарусы, дернула вбок и само его тело. Посему оттого рывка отрок завалился на правый бок, единожды выпустив из хватки сраку Копши. И не ожидающий сего действия дух резко свалился, сквозь разошедшуюся травушку, прямо в темно-синюю водицу, вызвав слышимый плюх, и уйдя под нее наполовину. Впрочем, уже в следующий миг Копша, высунув на поверхность воды голову, и яростно взмахивая левой рукой и ногой (доколь не утопленных), громогласно заверещал:
Пособите! Спасите! Топну!
А шапки мухомора промеж того сменили свои ровные образы на выпуклые (точно вспухнув), блеснув собственной лощеностью. Бородавки на них (опять же мгновенно) лопнув, выпустили в выспрь дымчатые черные пары. Поелику находившийся к ним ближе всех Орей громко закашлял, ощутив во рту ни тока кислятину, но еще и удушающую горечь.
Братец! всполошено вскликнула Алёнка, и, бросив под ноги кринку, перескочив через нее, кинулась к мальчику, ухватив его за левую руку да потянув вверх. А из водицы, обок духа сберегающего клады, внезапно высунулась серая с четырьмя перстами рука, точь-в-точь, как клешня рака, сложившаяся челюстями, обряженными малюсенькими коготками. Та клешня резко щелкнула, вроде жаждая ухватить Копшу, али Орея. Посему первый испуганно зыркнув в сторону высунувшейся руки еще громче возопил:
Пособите! Спасите! Топну!
А шапки мухомора промеж того сменили свои ровные образы на выпуклые (точно вспухнув), блеснув собственной лощеностью. Бородавки на них (опять же мгновенно) лопнув, выпустили в выспрь дымчатые черные пары. Поелику находившийся к ним ближе всех Орей громко закашлял, ощутив во рту ни тока кислятину, но еще и удушающую горечь.
Братец! всполошено вскликнула Алёнка, и, бросив под ноги кринку, перескочив через нее, кинулась к мальчику, ухватив его за левую руку да потянув вверх. А из водицы, обок духа сберегающего клады, внезапно высунулась серая с четырьмя перстами рука, точь-в-точь, как клешня рака, сложившаяся челюстями, обряженными малюсенькими коготками. Та клешня резко щелкнула, вроде жаждая ухватить Копшу, али Орея. Посему первый испуганно зыркнув в сторону высунувшейся руки еще громче возопил:
Спасите! Пособите! Нешто топну?! Охти-мнешеньки!
И словно побуждаемая теми воплями девонюшка, рывком дернула на себя братца, единожды заваливаясь на левый бок и с тем вырывая его ногу из плена водицы. А подскочившие следом к ребятушкам колтки, подхватив один другого под руки, подняли на ноги. Притом дюже взволнованный Багрец, не обращая внимание на плюхающего руками и ногами по воде Копшу, дыхнул:
Бежим! Бежим!
И коль девоньку, ведомой под руку Багрецом, удалось провести вперед, сделав малость шагов, то Орей, поддерживаемый Бешавой, так и не сдвинулся с места.
Ты чаво, Орюшка? вопросил младший колток, вдругорядь дергая отрока за рукав, и к тому же делая поспешный шаг, побуждая и его бежать.
Куды бежать? А, Копша? весьма сурово проронил мальчоня и вытащил из объятий духа рученьку, оставляя в собственном владении поступки.