Атлантическую, плыла из самой Америки, и надо узнать:
Так доплыла, живой, или приперли на багре сдохшей после нереста, но все равно купленной по три копейки за кило прямо в этом атлантическом, разделяющем нас, океане.
Живая селедка есть? спросила СНС, еще не продышавшись от борьбы за вход в элиту этого предприятия.
Без сомнения, ответил продавец, который был с похмелья, и шутить просто так не имел никакой охоты, ибо это был Михаил Маленький.
Можно подумать:
Как?! он же ж на лесоповале кино снимает, несмотря на то, что это Поселение, где сидят Ни За Что, потому что сидят:
Все.
Но логика есть, ибо:
А если я не знал, что он на лесоповале, то мне и удивляться нечему.
Вы скажете:
Я помню.
Ответ:
Так это когда было-то? Давно. А сейчас может приехал сюда за Любительской натюрлих, а просто так не дают:
Отработай сначала для рекламы нашего Елисея продавцом неделю, али больше, как мальчик в книге Стивена Кинга в придорожном кафе:
До полного изнеможения.
Он думал, это шутка насчет изнеможения в таком шикарном натюрлих маге. Но оказалось, вот она пришла в виде СНС и Пели, а также подоспевшего иностранного корреспондента Вани.
Ничего здесь не записывать, сказал, привыкшим в последнее время к командованию голосом Михаил Маленький, здесь и так всё о'кей.
Отлично, сказал Ваня, скажите что-нибудь хорошее в подтверждение ваших не только слов, но и последующих намерений.
Я те щас скажу, сказал Михаил, хотя думал бездумно ляпнуть:
Безусловно, но увидев, что СНС сама к своему изумлению вытащила большую шоколадину, и что самое не совсем понятное:
Почти с самого низу, так что остальные даже закачались осуждающе, сказал то, что сказал.
Они не довольны, что вы взяли снизу, сказал Пели, и сам полез лапой на верхатуру, но никак не мог дотянуться до самой верхней, и свалился на СНС. Оба упали, но прилавок все равно закачался, завибрировал, как барабан Ринго Старра, и шоколадки, как девушки на концерте Битлз, полезшие через полицейское оцепление:
Посыпались вниз, в радостные лапы благодарных на этот раз не слушательниц, но не менее жаждущих сладостных наслаждений покупателей.
Кому-то придется за всё заплатить! заорал благородным голосом концертмейстера Михаил Маленький. Но когда одна шоколадка попала ему в лицо, Михаил, не счел возможным бездействовать, и определив по довольному лицу, что эта была СНС:
Отправил в нее целую вазу мин замедленного действия. Ибо это был не простой и даже не шоколадный зефир, а обсыпанный густо сахаром, мягкий и сочный, с тремя полосками оранжевого, зеленого и бежевого цветов мармелад. Эффект его был замедленный не от того, что он чем дальше, тем больше лип ко всему, кто любил и не любил, но чем дальше тем лип меньше, но что удручало:
Отправил в нее целую вазу мин замедленного действия. Ибо это был не простой и даже не шоколадный зефир, а обсыпанный густо сахаром, мягкий и сочный, с тремя полосками оранжевого, зеленого и бежевого цветов мармелад. Эффект его был замедленный не от того, что он чем дальше, тем больше лип ко всему, кто любил и не любил, но чем дальше тем лип меньше, но что удручало:
Всё равно клеился, как банный лист к рукам и вообще всякой приличной одежде граждан, оказавшихся поблизости.
Постепенно от СНС люди начали шарахаться, как от чумы, ибо все здесь были:
В чистом.
Она заплакала. Подошел Кот только что от секции с сельдью атлантической.
О чем плачешь, Золушка? спросил он.
Тебе хорошо, ты хорошо пахнешь, селедкой, а я вся в мармеладе, и леди опять неутешно зарыдала. Ибо сахар и ему подобных существ не очень любила из-за его прилипчивости, и склонности к полноте, а она, как всегда:
Худела.
Я за вас отомщу, мэм, сказал Штрассе, как Ричард Львиное Сердце одной еврейке, вы будете богаты. И не успела она ответить, что денег хватает:
Ты только женись! Как он достал из кармана две атлантических селедки одну просто, а другую с гвоздичками, пряного посола по рупь сорок пять, а та первая была по рубль тридцать, и:
Одну за другой, как мины дальнего действия, послал в Михаила.
И продавец их не заметил, не увернулся, почему? По определению, ибо летели они не по прямой, а по дуге снизу вверх это сначала, а потом совсем наоборот:
Вверху вниз, как удар грома, имеющего в правом боковом кармане молнию.
Бац, бац одна сельдь пряного посола за рубашкой, где-то в майке запуталась, как в сети, а просто атлантическая по рупь тридцать у него во рту.
И многие удивились, что этот Михаил Маленький не придумал ничего другого, как нет, как раз нет, не сожрать ее, как удав кролика, встретившегося ему совершенно случайно, а:
Покушал чинно и благородно, содрав с нее шкуру, как верховный жрец Майя с любимой жены вождя этого же племени, бросил кишки и жабры на пастилу, стоящую смирно сзади, и даже не помышлявшую о буйстве нравов этого дня, а зря:
Могла бы уклониться как-то, а теперь приобрела вид пленника, не только обезглавленного и сброшенного с пирамиды Кецалькоатля, но:
Сброшенного не меньше месяца назад. Брр-ыы.
Печальное зрелище, и знаете почему? Оно подействовало на некоторых штурмовиков, как: