Отец Даррэла зарегистрировал сына в клубе по сложившейся традиции ещё задолго до его рождения, а с тех пор как ему исполнилось пятнадцать часто приводил его в клуб. Он прекрасно помнил своего отца, когда тот, ещё молодой лейтенант 1-го Королевского драгунского полка, в ярких красках рассказывал всем домашним неизвестные детали корейской и малайской войны. Вернувшись из военной операции в Южном Йемене в 1967 уже полковником под занавес своей военной карьеры, он говорил про сомалийских повстанцев и эвакуацию Адена, потом про свою дружбу с капитаном Филипсом, который по возвращению женился на принцессе Анне. Он слышал, как друзья его отца из других подразделений рассказывали о своих приключениях в Брунее, Танзании, Кипре, Непале, Пакистане. В то время не было такого уголка мира, где не появлялись английские военные контингенты, но к 80-м годам рассказов заметно поубавилось. Великая Британская Империя, над которой несколько столетий не заходило солнце, уже давно уменьшилась в своих границах, пытаясь избежать болезненных войн за независимость и ненужных трат людских и финансовых ресурсов, и, даровав большинству своих колоний условно-досрочное освобождение, связала их экономическими и военными договорами, надолго закрепив их как зоны своего влияния.
За три года председательства ему пришлось многому научиться и даже увидеть многое впервые. Приезжая в Лондон из своего семейного поместья в Норвиче и проводя здесь бóльшую часть недели, Дарэлл видел как постепенно меняется сам клуб. Точнее было бы сказать, как меняется его дух, как меняются разговоры людей сидящих у камина и в курительных комнатах, как меняются сами люди и как в его комнатах и обеденных залах появляется всё больше и больше изысканно одетых бесформенных людей, с расхлябанными походками и без какого-либо намёка на выправку.
Предприниматели брезгливо морщился он, натыкаясь на них и стараясь не попадать в поле их зрения. Если это всё-таки не удавалось, то он старался ни в коем случае не встретиться с ними глазами, быстро уйти от их пронзительных взглядов и нежелательного продолжения разговора.
Резкий звонок мобильного телефона нарушил его послеобеденную дрёму. Он недовольно посмотрел на него. Ему показалось, что было ещё достаточно рано и этот звонок нарушил установленные нормы этикета. Однако всё было в пределах правил, на часах уже было 17:05 и он, не утруждая себя разглядыванием высветившегося номера на маленьком экране, сразу ответил «Даррэл Смит. Слушаю вас». Номер его мобильного телефона знали не многие.
На том конце раздался мягкий баритон объяснивший ему причину своего звонка.
Я понял тебя, Майкл. Встретимся и обсудим! Ты ведь знаешь, что нет ничего такого, что не могло бы быть решено в течении часа за бокалом шерри в Уайтс-клубе, закончил он известной лондонской поговоркой. А в нашем клубе всё возможно и даже быстрее!
На том конце раздался мягкий баритон объяснивший ему причину своего звонка.
Я понял тебя, Майкл. Встретимся и обсудим! Ты ведь знаешь, что нет ничего такого, что не могло бы быть решено в течении часа за бокалом шерри в Уайтс-клубе, закончил он известной лондонской поговоркой. А в нашем клубе всё возможно и даже быстрее!
Глава 8
Шереметьевский Duty Free был особенным местом, где люди преображались с той самой секунды, как только под укоризненные взгляды военнослужащих оставшихся в будках они пересекали пограничный турникет. Всего через пару метров они освобождались от необъяснимого напряжения и примеряли на себя непривычное звание Человека Мира.
Ну, здравствуй мир дружелюбных улыбок и полной свободы от НДС!
Пассажиры расслаблялись и выпускали наружу своё тайное Я, которое с прошлого отпуска сидело где-то внутри, зажатое между угрюмыми людьми в автобусах и метро, запертое в клетках кабинетов и офисов, ворочавшееся в восьми-метровых спальнях и втиснутое в шести-метровые кухни. Редкие люди уверенно подходили сразу к нужному месту и со знанием дела спрашивали продавцов о том, что им давно и мучительно не хватало: Drambuie, Pimms, Angustura, Zacapa, Grand Marnier. Основная масса людей в самом начале этого пути к своей внутренней свободе двигалась немного скованно, боязливо, осторожно, хотя всегда интуитивно находила тот единственно правильный момент, чтобы вылить на себя несколько миллилитров духов, за то время пока продавцы были заняты с очередным покупателем из дальней заграницы.
Олег сидел на скамейке в ожидании посадки на рейс. Изредка мимо проходили люди в темно-зеленой форме санитаров леса, цокая металлическими набойками каблуков. Соотечественники по привычке виновато опускали глаза, но служивые проходили мимо безо всякого интереса к их жалким персонам, не обращая никакого внимания на бесконечные ряды импортной алкогольной продукции и на эту воровато озирающуюся людскую массу, которая напоминала вчерашних школьников вырвавшихся в гастроном после выпускного вечера.
Глаз у них, наверное, замылился, к хорошему всегда быстро привыкаешь подумал про них Олег, удивляясь их безразличию.
Самолёт легко взлетел. Он листал журналы и читал свой путеводитель по Лондону, который купил в последний день перед отъездом в букинистическом магазине на Фрунзенской всего за 90 рублей.